Братья 2. За закрытой дверью
Шрифт:
– Но что если именно в этом прошлом я был счастлив?
– Отпустить и идти дальше!
Он смотрит на меня, я смотрю на него. Легче никому не становится. Так долго молчим, что мне кажется, потолок вот-вот осыпется и я задохнусь в обломках. Нужно что-то сказать.
– Хочешь посмотреть фото маленького Мишутки?
– Еще бы.
Нахожу и с роддома, и уже дома, где он крошечка. Сама улыбаюсь, как дурочка, улыбается и Андрей.
– Мы долго не могли выбрать имя, а потом родился, увидели и сразу решили, что Мишутка. Он же так похож на медвежонка! Еще и я со своими шалящими
Увы, мои попытки скрасить ситуацию проваливаются. Веселая история, а Андрей продолжает смотреть на своего крохотного сына с осознания того, сколько он пропустил. Больше не смотрит, он опускает взгляд и поднимает ладонь к лицу. Теперь он плачет, а я понятия не имею, как ему помочь. Выключаю телефон и просто молчу в знак понимания.
– Он такой удивительный. Самый удивительный ребенок на свете, – спустя пару минут говорит Андрей.
– Это точно, – улыбаюсь я.
– Я счастлив, что познакомился с ним и увидел тебя такой. Мира, ты стала потрясающей мамой. Знаю, беременность была неожиданной и неудобной, но ведь оказалось, что это к лучшему, правда?
– Конечно. Я безумно люблю Мишутку, не могу представить, как жила бы без него.
Теперь Андрей улыбается иначе, он улыбается именно мне, улыбается всем сердцем. Еще раз осматриваю нашу бывшую спальню и не могу избежать соблазна спросить.
– Андрей, а мой «Порш»… Продал его?
– Нет, и твой домик в Юрмале все еще твой, хоть документы и говорят о другом. Если захочешь забрать, я буду только рад.
– Нет, забирать, конечно, не буду. Я бы хотела проехаться, – тереблю край юбки. – Мне бы хватило и полчаса. Мишутка меньше часа днем не спит. Думаю, ты бы здесь с ним справился.
– Я справлюсь, буду постоянно следить, чтобы Миша не проснулся и не испугался нового места. Вот твои ключи. Машина на нашей парковке, правда, в чехле.
Андрей приносит ключи, сжимаю и улыбаюсь до боли в щеках.
– Спасибо, если что – сразу мне звони.
Парковка. Машина в чехле напоминает тело в трупном мешке. Срываю ткань, забрасываю в багажник и сажусь за руль. Зеркало, крашу губы коричневой помадой. Ключ в замке зажигания, руки на руле отменного качества. Ну что, полетаем, как в лучшие времена? Магистраль и выдавленная под ноль педаль. Скорость, власть на дороге и вера в себя. В машине Димы не было этого чувства всемогущества, потому что машина его, а не моя. Пока лечу наперегонки с самой собой, ловлю вкус свободы. Он перепачкан многими другими вкусами: горечью, обидой, безысходностью и даже ненавистью. Все же я чувствую себя свободной. Как странно, что для этого мне понадобился атрибут из прошлой жизни, оттуда, где свободной я никогда не была.
Глава 8
Уложив Мишутку на ночь, иду на кухню, чтобы выпить чая. День был эмоционально тяжелым, сейчас мне нужна тишина и возможность подумать. Увы, не выйдет: Дима попивает кофе и сморит на меня так… Не раздевает взглядом, а снимает слой за слоем скальпелем. Уровень его проницательности
– Как день прошел? Чем занимались сегодня? – продолжает резать взглядом Дима.
– Да так, с Андреем встретилась…
Улыбаюсь без наглости и триумфа. Обычная улыбка, а внутри играет оркестр. Да, я хочу, чтобы ему сейчас было больно, моральной болью расплачусь за физическую.
– С кем, с кем? – надувает губы Дима, словно играя.
– С Андреем, твоим братом.
– М-м-м, ясно. И при каких же обстоятельствах произошла столь неожиданная, но все же ожидаемая встреча?
– Встретились случайно, он пригласил зайти на чашечку кофе. Познакомился с племянником.
– Еще и ребенка на блядки потащила? – игры в Диме все меньше.
– Какие блядки? Посидели, пообщались. Между нами ничего нет.
– Ну что ж, безмерно рад за тебя: пошлялась по роскошной хате, жопой перед бывшим мужем покрутила. Что еще делала?
– На бывшей машине прокатилась, – улыбаюсь я.
– Ах да, «Поршик»! Помним-помним. Ну что, Мира, соскучилась по нему?
– Это всего лишь машина.
– А я не про машину спрашиваю. Прямо в «Поршике» и дала? Ну рассказывай, где? На заднем сидении или прямо на капоте он тебя выебал?
Игры закончились. Дима встает, я автоматически отхожу от стола. Когда хотела укусить, мной управляла злость, я так и не простила изнасилования в собственной кровати. Где же та самая злость? Почему сушит во рту и не могу отвести глаз от рук Димы?
– Нигде! – криком пытаюсь придушить страх.
– Знаешь, за три года Андрей мог бы и накопить на красненькую Ламбу, может тогда бы ты наконец-то ему отсосала!
– Да пошел ты нахуй!
Хочу уйти, но Дима преграждает путь. Черт, мы слишком близко друг к другу.
– Что, блять, обиделась? Неужели и в «Поршике» отсосала, а теперь подумала, что надо было тачку покруче выбить?
– Смешно, пиздец, – шиплю я. – Сколько тебе? Почти сорок, а до сих пор жизни своей без него не представляешь! Постоянно мерещится, что я думаю о нем и сравниваю вас? Что Андрей здесь? Сравниваешь себя с ним только ты сам! До сих пор младший брат – твой внутренний оценщик. Все пытаешься ему что-то доказать, добиться большего, но нихуя не выходит, да? Единственное, в чем обошел, так это его жену соблазнил. Отсосу ему и единственного преимущества не будет! Что, блять, тогда делать будешь?!
Делаю самонадеянный шаг, чтобы обойти Диму и ору:
– Дай пройти!
– Пройти, сука?!
«Мы слишком близко», – единственное, о чем успеваю подумать. Перед глазами мелькает его рука, я не понимаю, что и как происходит. Сначала замедленные кадры, а потом чертовское ускорение. Половина лица печет, в реальность меня вбивает стена. Влетаю я в нее совсем не по собственной воли. Автоматически хватаюсь за лицо, только тогда чувствую боль в плече и груди, которыми стукнулась о стену. Щека немеет и болит так, что мне хочется плакать. Смотрю на ладонь и вижу кровь. Нет, она не из щеки, а из разбитой губы, которая онемела точно также.