Братья Карамазовы. Том 3. Книга 2
Шрифт:
Пьер Корнель
1642 г.
За окном наступила ночь, близилась полночь, Алексей Федорович, спокойно лежал в кровати. В это время ручка двери в номер повернулась, лампа моргнула, и он повернулся и приподнял голову с подушки. В комнату проник свет из коридора, а на пороге появился образ Евы Александровны. С начала Алексей Федорович, увидел ее образ, очертания ее фигуры и только потом она вся предстала перед ним.
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
ЯВЛЕНИЕ
Полиевкт, Паулина, стражи.
Полиевкт
Зачем явилась ты? Любя или кляня?
Меня разубеждать иль поддержать меня?
Великодушие любви твоей высокой
Мне будет помощью иль хитростью жестокой?
Ты ненависть ко мне иль дружбу принесла?
Как враг иль как жена ты к пленнику пришла?
Паулина
Нет у тебя врагов, но, всем народом чтимый,
Для самого себя ты враг неумолимый!
Ты можешь воплотить мой страшный темный сон,
Но – только пожелай, и будешь ты спасен!
Как ни было твое безумно преступленье,
Раскаянье тебе дарует отпущенье,
Народ к тебе хранит почтенье и любовь,
Он знает – кровь твоя – царей армянских кровь.
Сам Деций ценит нрав и разум твой прекрасный,
Твой тесть – провинции правитель полновластный,
О том, что есть и я, – не стоит говорить,
Не ты, а я богов должна благодарить!
Блеск подвигов твоих, твое происхожденье —
Все укрепляет в нас надежду на спасенье!
Зачем же отдаешь ты в руки палача
И жизнь свою, и честь, и славу сгоряча?
Полиевкт
Об этом думал я – всему я цену знаю
И никаких надежд безумных не питаю,
И преходящих благ я не ценю земных —
Опасности всегда подстерегают их,
Нас похищает смерть, играет случай нами —
Сейчас на троне ты, а завтра – в грязной яме,
А цезарей успех так много зла плодит,
Что долго ни один на троне не сидит!
И я честолюбив, мне тоже слава снится,
Но слава смертных – миг, а божья – вечно длится,
Блаженству светлых душ земной не страшен срок —
Их зависть не страшит, их не пугает рок,
Ужель такой удел не стоит жизни бледной,
В которой только миг ласкает нас бесследный,
Которую легко внезапно потерять,
В которой ничему не нужно доверять?
Паулина
Вот – бредни христиан восторженно-смешные,
Вот как морочат их мечтанья неземные,
Им кровь не жаль пролить за эту благодать!
Но кто вам право дал всю кровь свою отдать?
Ты получаешь кровь от предков, по наследству,
Перед отчизной долг тебя связует с детства —
Народу
Полиевкт
И я готов за них отдать ее в бою!
Я знаю, что герой любим страной по праву,
Что предки Деция ему даруют славу,
Шесть сотен лет уже гордится ими Рим,
И как потомок их народом Деций чтим!
Народу жизнь моя принадлежит, я знаю!
Правителя я чту, но бога – почитаю,
Я за свою страну геройской смерти рад,
Но смерть за господа – превыше всех наград.
Паулина
А кто твой бог?
Полиевкт
Молчи! Он всех нас слышит, строгий,
Не то, что ваши те, бессмысленные боги —
Из мрамора они и злата, но мертвы —
Порочные, как вы, бессильные, как вы!
Мой бог – единый бог! Он всем повелевает —
И небо и земля иных богов не знает!
Паулина
Так чти его в душе, зачем открыто чтить?
Полиевкт
Язычником нельзя, христианину быть!
Пьер Корнель
1642 г.
Это я. Алексей Федорович, только прошу не прогоняйте меня. Мне надо…
Да как же можно, в такое время Ева Александровна?
Все возможно, если по зову сердца.
Что за зов такой? Чем вы обеспокоены так? Что в такое время явились ко мне?
Я?!.... Да вот все думала. Знаете, Алексей Федорович мне та картина в Лувре, «Мона Лиза» покою не дает. Закрою глаза и ее вижу. Как тут спать? Когда она улыбкой смотрит на тебя.
Не просто, конечно. Вы проходите, садитесь, если угодно. Я чаю сейчас поставлю, если вы не против будете.
Алексей Федорович, не стоит хлопотать. Я не утруждать вас пришла, а за словом к вам пришла.
Это за каким же, позвольте, словом? Вы образованней меня. Вам латынь известна, а я что, ну академия духовная, так мне сказали, что это все одно, что ничего. И тут вы от меня слово хотите услышать. Что ж я вам скажу, когда я и сам этого, быть может, слова не имею.
То есть как не имеете?
А так. Вот вы появились здесь, а у меня вопрос, да я еще письмо к извергу написал, надежду последнюю представил ему. Подумал, может в разум придет. Да, где там, у него одна мысль в корнях души сидит – кровь пить из русского народа. Ее так просто не вырвать. Одним призывом не обойдешься, здесь вооруженное восстание – одно спасение.
Это вы про Николая благоверного говорите?
Про него. Если, конечно, благоверный, в запятые взять.
А, ну это да. Но я как-то о другом, хотела говорить с вами, Алексей Федорович.