Breakfast зимой в пять утра

Штемлер Илья Петрович

Воспоминания о Лос-Анджелесе теснятся в моей памяти подобно шарам в лототроне. Временами они падают в лоток, пробуждая зримый образ людей, зданий, уличных сцен… Вот здание гимназии, где учились дети Чарли Чаплина. Напротив – ресторан, где допоздна сиживали Хемингуэй, Фолкнер и Скотт Фицджеральд. Вот подъезд студии «Парамаунд», где снимался «Крестный отец», «Титаник» и бездна других фильмов. Вот здание «Пантеджик-театра», где пятьдесят лет вручали «Оскара» – премию Академии киноискусства. А вот «Павильон Доротти», где премию «Оскар» вручают в наши дни, – дворец с гранитной плитой на фронтоне, где выбиты фамилии тех, кто жертвует деньги на поддержку этой премии. А вот тюрьма, где «томился» в отдельной камере с телевизором и кондиционером известный спортсмен Симпсон, который убил свою жену и ее любовника. А напротив – здание суда, где много лет разбиралось это дело. В итоге Симпсон уплатил тридцать три миллиона долларов «штрафа» и вышел на свободу… А вот Калифорния-плаза

с семейством могучих небоскребов, с подземными садами, музеями и магазинами. А вот «Президент-отель», где останавливаются все президенты, посещающие Лос-Анджелес. Архитектор Юмасаки построил отель в виде своеобразного японского оазиса на американской земле со всеми атрибутами своей далекой родины – от садов с цветущей сакурой до чайных домиков, пагод, водоемов. Напротив «Президент-отеля» разместился «Шуберт-театр», а рядом – ресторан «Русская рулетка»… А вот Сансет-бульвар, длиннющая улица, где в бесчисленных кафе, ресторанах, клубах, барах, кинотеатрах, пиццериях, бильярдных, магазинах, гостиницах день и ночь пульсирует жизнь под звуки джаза, классической музыки, молотковые ритмы любителей рэпа, вопли электронных инструментов и просто барабанную молотьбу… А вот и улица врачей, что тянется параллельно богатейшей Родео-драйв, где одних только психотерапевтов – двести штук…

Эти и многие иные «детали» являются зарубками на гигантском теле города, которому доверили свою судьбу люди шестидесяти национальностей и народностей, населяющих планету Земля…

Подустав от знакомства с «провинциальным» Лос-Анджелесом – ведь как-никак столицей штата является Сакраменто с населением в четыреста тысяч человек, – мы присели на скамейку вблизи бетонной громады маяка. От прибрежных холмов, поросших деревьями парка, к горизонту простирался потемневший к вечеру океан. Сивые гребни прибоя лениво накатывались на пески пляжа Санта-Моника-стейт-бич и дальше, вдоль знаменитых пляжей Малибу и Санта-Барбары…

– Перед океаном, как перед Господом, – все равны. – Марк вернул нас к разговору, начатому в автомобиле.

– Да, – поддержала его жена. – Но все же неплохо бы иметь миллион долларов – так, на всякий случай. – И, обернувшись ко мне, Генриетта спросила: – Как вы считаете?

– Лучше бы два, – ответил я.

Земфира из Санта-Барбары

Нынешняя моя поездка привязана к поезду. Вот и приходится искать приемы, чтобы не усыпить читателя стуком колес и не набить оскомину однообразием письма, подобно «бликам солнца, что ласкают стены вагона». А это нелегко. Хочется просить о снисхождении… Произведения такого жанра, независимо от одаренности автора, будут страдать некоторой иллюстративностью. Даже такая классика, как «Путешествие из Петербурга в Москву», при всей драматичности ситуаций, вызывающих сочувствие, во многом грешит иллюстративностью.

Не думал, что на свете есть железная дорога, чья колея подходит к морской стихии ближе, чем колея дороги на Черноморском побережье Кавказа. И все-таки… мне кажется – сейчас пена прибоя, точно мыльным помазком, лизнет колеса поезда, идущего маршрутом Лос-Анджелес – Сиэтл, штат Вашингтон, что раскинулся на северо-западе страны, у тихоокеанского залива Пьюджет-Саунд… В Сиэтл мне не надо. Я высижу восемь часов этого маршрута до городка Салинос, где и встречусь со своей дочерью, – так было оговорено: к самому Монтерею, где проживала Ириша с семьей, поезд не подкатывает.

Первые минуты дороги меня искушала раздвоенность желаний. То ли подсесть к окну с правой стороны вагона и изучать взглядом «неосвоенные» ландшафты Лос-Анджелеса – городки Блеквуд, Сенчери-Сити, Санта-Барбару, – или, оставаясь на месте, у левого окна, созерцать океан… Благоразумие подсказывало: Лос-Анджелес скоро закончится, а океан будет со мной еще часа два, пока, судя по карте, колея не уйдет в глубь материка… Спор решили мои пристрастия, пристрастия мальчика, что жил на берегу моря. С детства я плавал в серо-зеленом, пахнувшем йодом Каспии, а яхт-клуб со своими парусными шверботами стал для меня родным домом лет с двенадцати…

Взор тянулся вдоль однообразно-спокойной спины океана, спотыкаясь о гранитные валуны, бока которых опоясывали какие-то водоросли, что колебались в накате слабого прибоя… Мне думается, в годы, когда прокладывали железную дорогу, океан не был столь опасно близок, он подкрался со временем. Или сейчас просто пора прилива, и, значит, мне повезло…

Бетонный мол серым языком лежал на поверхности воды, удерживая на самой оконечности белое строение непонятного назначения. Как такое хлипкое с виду сооружение сохраняется в шторма и ураганы, что нередко гостят в этих местах? А сама железнодорожная колея? Наверняка ее накрывает волной в непогоду. Стало быть, отменяют движение поездов? Последний ураган, которым отметила природа в этих местах конец второго тысячелетия от Рождества Христова, назвали Эль-Ниньо. Скорость ветра тогда достигала более двухсот километров в час, а дожди шли водопадом дней десять. Я в те дни с особым беспокойством вникал в телевизионные вести –

в зоне Эль-Ниньо находился и Монтерей. Но все обошлось… В геологическом отношении – я, как геофизик-профессионал, закончивший Нефтяной институт, это знаю – система Кордильер по принятой возрастной классификации относится к Альпийской складчатости и является «молодым» горообразованием. В это славное семейство входят Кавказские горы, Альпы, Памир… В отличие от «старых» мудрых и спокойных гор, скажем Уральских, которые относятся к Герцинской складчатости, у «молодежи» процесс формирования не закончен. Поэтому они и бузят под воздействием подвижных толщ, так называемых геосинклинальных областей. В то время как неподвижные «платформенные» области – а земная твердь состоит именно из сочетаний этих двух тектонических образований – довольствуются своей спокойной старостью. И вспоминают те прошедшие миллиарды лет, когда они были такими же непоседами. Наиболее опасные зоны расположены на границе контакта геосинклиналей и платформ – вечный спор старости и молодости… «Молодые» пытаются наехать на «стариков», расширить свои владения. А «пенсионеры» стоят упрямо, не желая сдавать и пяди своей территории. Получается по украинской поговорке: «Паны дерутся, а у холопов чубы трещат»… Линия грозного тектонического разлома в этой части земного шара, названная Сан-Андреас, проходит через Лос-Анджелес и тянется до Сан-Франциско. Сан-Андреас не одинок, зловещие когти точит и другая тектоническая опасность, что затаилась под долиной Сан-Бернардино, – это стотридцатимильный разлом Сан-Ясинто, колебания почвы в этих местах происходят постоянно. Богопослушные католики, точно дети, доверчиво наделили грозные силы природы именами святых, в надежде облагоразумить молитвами природу, когда настанет час беды. Подсчитано, что если вероятность крупного землетрясения составляет для Сан-Андреас двадцать восемь процентов, то для Сан-Ясинто аж сорок три процента.

Природоохранный департамент Калифорнии выпустил Атлас зон повышенной опасности для Лос-Анджелеса. Многие горожане были недовольны. Не так-то просто будет продать недвижимость, если она стоит на линии тектонического разлома. Один сеньор построил большой ресторан, с автостоянкой и бассейном. И тут появляется Атлас, и мэрия накладывает вето на эксплуатацию ресторана – здание находилось в зоне опасности. Что решил суд – не знаю, но думаю, после такого паблисити никого и за уши не затянешь в этот ресторан…

Подустав от Эль-Ниньо, океан отдыхал. А хилое строение на краю бетонного мола сместилось к кромке оконной рамы, выставив на обозрение новый предмет: нефтяную вышку… еще одну… а дальше – целый куст – несколько буровых вышек на общем основании. Такой привычный пейзаж для человека, окончившего Бакинский нефтяной институт. Казалось, эти тихоокеанские нефтяные вышки волшебным образом переместились из каспийской дали… В 1923 году, когда в штате Калифорния ведать не ведали о морском бурении, в старом бакинском нефтяном районе Биби-Эйбате жил ослепший нефтяник Павел Николаевич Потоцкий. Инженер был одержим идеей – шагнуть за нефтью в море. Поначалу неподалеку от берега вбили деревянные сваи, установили буровую и нашли приличную нефть. Тогда и порешили отсыпать земляную дамбу к этой буровой. Слепой инженер ходил по стройке с мальчиком-поводырем и руководил работами. Умер Павел Николаевич в 1932 году, когда со дна бухты Ильича – так назвали отгороженный дамбой залив – были подняты тысячи тонн нефти. Потоцкого и похоронили на морском промысле, у основания первой морской буровой. С тех пор и началось… Нефтяные вышки уходили все дальше и дальше в море. Не обходилось и без трагедий…

Такого урагана давно не знал Каспий. Буровики, чтобы их не смыло волной, привязывали себя к стальным штангам вышки. Их так и унесло в море вместе со стальной громадой – всю бригаду Михаила Каверочкина, первого в мировой практике доставшего нефть со дна моря в 1949 году. И по улицам опечаленного Баку проносили пустые гробы… А в ста километрах от берега, в диком, часто штормующем Каспии, в месте, где затонули некогда семь кораблей, начали возводить город на сваях – «Остров семи кораблей». Нефтяные Камни. Город на стальных сваях, поднявшийся над морем на десятиметровую высоту, измеряется общей длиной эстакады в двести пятьдесят километров. Магазины, кафе, клуб, два кинотеатра, сад с высаженными в кадках деревьями. По «улицам» снуют вахтовые автобусы, технические и легковые автомобили с обычной городской прытью притормаживают у светофоров…

Может быть, и у берегов Калифорнии когда-нибудь возникнет подобный город, ведь нефти здесь должно быть много – геосинклинали, как правило, хранят пласты, насыщенные нефтью. Только американцы свою нефть берегут, не транжирят, скупают чужую у арабов, на головы которых нефть свалилась щедро, как солнце, – живи в безделье и купайся в богатстве.

В том же городке Сенчери-Сити, что входит в мегаполис Лос-Анджелеса, во дворе скромной школы обнаружили нефть. Школа через суд доказала, что это месторождение принадлежит ей, и сказочно обогатилась, а ученики хвастались тем, что стали акционерами нефтяной компании. Правда, месторождение прикрыли, следуя закону об ограниченной эксплуатации…