Бремя феодала
Шрифт:
Одна из «внучатых» бухнулась в обморок. Сеньора постарше, жена одного из баронов, побежала прочь, едва сдерживая рвотные позывы. Проблевалась на балконе — слуги побежали убирать. Рома же во мне только нагулял аппетит и собирался переходить к самому интересному.
— …Двое, их выжило всего двое. Раненых, небоеспособных, но они знали, на их поиски приедет отряд и довезёт до лазарета. Остальные же рыцари дозора погибли.
Но отряд степняков ушёл, и они знали, эти выродки, дьявольское отродья, кара рода человеческого вернутся. Нет, не сегодня — позже. Возможно даже следующим летом. Но вернутся —
Я закончил. Вокруг стояла тишина. Гробовая. Тут, наконец, ещё одно юное создание… Заревело. Навзрыд, захлёбываясь соплями. Моё описание разделанного человеческого мяса, отрубленных голов, кишок, приготовленных на колбасу… Блин, самого чуть не вывернуло, но надо было держаться. Знай, Лунтиков!
— Браво! — прошептал один из баронов с суровым взглядом и… Как-то понимающе он смотрел, не был заворожен магией рассказа. Я понял, он был на фронтире. Возможно в юности. И ВИДЕЛ те ужасы, что я только что живописал. И лично я для него с уровня «мальчишки-выпендрёжника» поднялся до «молодец-парня, ставящего эту тыловую шелупонь на место».
— Сеньор, за здоровье тех, кто нас охраняет. В этом году ребятам потребуется много здоровья. — Я потянулся и взял свой кубок и махнул ему, лично ему, предлагая выпить.
— Чёрт возьми, граф, это святое! — Барон-ветеран, как носорог ринулся сквозь толпу, расталкивая и мужчин, и женщин, всем видом демонстрируя, как он тут всех презирает. Налил себе чего-то сам, подошёл, и мы хлопнули.
— Мужчины? — Это я своим. Ибо они тоже стояли рядом и слушали. Вольдемар и Йорик подошли. Клавдий видимо не посчитал себя причастным — он тоже тыловая крыса. И мы выпили вчетвером. Да, я не служил на фронтирах, но я точно буду в этом году там воевать. Йорик, шельма, служил — не знаю, есть места, где он не отметился? Вольдемар — тоже нет, но как графский сотник, он тоже этим летом причастный. Так мы и пили, четыре воина в окружении многочисленного воинского сословия, и остальные «крутые воины», а все благородные, и особенно владетели, это воины, лишь с завистью и уважением смотрели на нас, признавая, что да, мы — каста. Избранные. Мы выше их. Это многого стоит.
Барон напоследок обнял меня, похлопав по спине.
— Держись, твоё сиятельство. Этот год все говорят, что плохо будет.
— Справимся, — кисло улыбнулся я. — Не впервой.
— А вторая история? Ещё более страшная? — спросила жена графа Кордобы, симпатичная фигурой, но на мой фасон страшноватая лицом молодая сеньора.
— А ещё есть желающие слушать? — картинно удивился я.
— Просим, граф!
— Просим! — заверещали гости этого дома, в основном женщины. Мужчины улыбались.
Я прокашлялся и начал.
— История вторая. Очень страшная.
Пауза, для нагнетания. И:
— Рыцарь заходил в пещеру, выставив перед собой меч. Мрачные своды глубоко под горой давили на плечи, казалось, ещё чуть-чуть, и заживо похоронят его здесь. От ощущения огромного слоя камня над головой становилось дурно. Но ещё больше сводили с ума раздающиеся из подземелья звуки. «У-умри-и-и! У-умри-и-и» — словно шептал кто-то. Еле слышно, на
— Но рыцарь трясущейся рукой стискивал фонарь, — продолжал я околомогильным голосом, — и, выставив меч, на волевых шёл и шёл вперёд…
— …Он опоздал. Вампир поднял голову от шеи принцессы. Рот его был в крови, а глаза горели радостным огнём. Сверху вниз из его пасти торчали два огромных клыка.
— О, мясо пришло! Ещё мясо, братья! — хриплым голосом заревел я, имитируя древнего вампира, закатывая в искуплении глаза. Испуганно хлопающий глазёнками прекрасный пол сделал круг вокруг меня значительно шире.
— Тело принцессы с окровавленной шеей лежало на алтаре, — продолжал я живописать красками. — И жизнь по капле уходила из неё. И раненый рыцарь ничего не мог сделать, чтобы успеть спасти её. Было слишком поздно.
— Умри, тварь! — словно дикий зверь зарычал он… Но что он мог сделать с перебитой ногой? — Осмотреть лица слушателей. Немыслимая трагедия на лицах. Боль. У кого-то и слёзы, хотя рассказик-то коротенький, на несколько минут. Афигеть реакция! Чтоб в нашем мире так реагировали!
— Он пополз к чудовищу, — продолжал я, — рукой сжимая меч, подтягивая к себе изломанную ногу. Из ран текла кровь, ещё больше возбуждая оставшихся вампиров, которые подходили к нему всё ближе и ближе…
В этой истории красиво описал сам процесс превращения живых тел в мёртвые. Фонтаны крови. Раскромсанная когтями грудная клетка, в которой бьётся ещё живое сердце. Мясо. Отрезанные конечности. Вырванная ударом руки печень, которую чудовище на глазах жертвы, скалясь, ело. И эта история в отличие от предыдущей была без хэппи-энда. Даже такого сомнительного, как выживание двоих из отряда.
— …Рыцарь баюкал тело любимой на руках и плакал. Всё напрасно. Абсолютно всё! — заревел в потолок я, словно это у меня убили любимую. — НЕ-Е-Е-Е-Е-ЭТ! — кричал он. Но жизнь покинула тело принцессы. На него, не мигая, глядел взгляд её лазоревых глаз. Он гладил её бледную шелковистую кожу, но та была холодна. Он не смог. Успел, пришёл за ней, но не смог спасти. Вокруг валялись части изрубленных тел вампиров ковена, ковен перестал существовать, но было ли от этого лучше нашему рыцарю…
Пауза. Все затаили дыхание, понимая, что ещё не концовка. И я не разочаровал.
— Лю-ю-ю-ю-би-и-и-имый! — выпучив глаза и вытянув вперёд руки, замогильным голосом прошептал я, и несколько сеньорин вокруг меня вскрикнули и шарахнулись. И мужчины тоже, правда с секундным запаздыванием. Вокруг образовался вакуум, но так даже лучше. — Лю-у-би-и-и-имый! — издевался я. — Лю-у-би-ымый! — прошептало тело принцессы. Она смотрела на рыцаря отнюдь не стеклянным, а осмысленным взглдом.
— Любимая, но… Но как такое возможно? — не понимал рыцарь.
— Иди ко мне, любимый! — продолжал давить я замогильной интонацией. Почему-то перед глазами стоял как пример для подражания первый том «Кладбища домашних животных» Стивена нашего всё Кинга. — Мы будем жить ве-е-э-эчно! Вме-е-э-э-эсте-э-э!