Бремя феодала
Шрифт:
Она рассмеялась, но быстро замолчала.
— Думаю, это был бы интересный эксперимент. Особенно хотела бы взглянуть на него в свете своих многочисленных строек. С Феррейросом что будешь делать? Там уже, говорят, начинается голод.
— Закончу с татями, вернусь и буду решать, — отмахнулся я. — Мне главное понять, ждать ли от тебя яд и заточку в бок, или вы меня из графства выпустите?
— О, нет, Ричи! Я молчу о том, что тебя сейчас невозможно тронуть — ты слишком знаковая фигура для всего королевства. — Она весело рассмеялась. — Я сдувала бы с
Я натужно улыбнулся. Отчего-то подумалось, что именно она все эти годы ваяла из герцога Солана того, кого знает всё королевство как грозного главу королевского Совета, перед которым трепещут враги. «Дорогой, если бы в молодости я вышла за этого рабочего, он был бы мэром, а не ты» — вспомнился анекдот из той жизни. Ну да не будем о таком вслух, а то уроню ненароком достоинство его светлости — тут так не принято.
— Два года, сеньора! — напомнил я ей. — Не прошу ни денег, ни заступничества. Всего добьюсь сам. Но время сам себе выделить не смогу.
— Мы подумаем, Рикардо. После твоего отъезда. А пока уведомляю, что в твою честь завтра в Кордобе торжественный приём. Прибудут все окрестные владетели и элита бурга.
— В мою честь? — не понял я.
— Кто у нас главный, и на самом деле пока единственный в королевстве профессиональный успешный борец с разбойниками? Это многого стоит. Твоя эльфа также приглашена, как союзница. И твои офицеры.
Сборище дегенератов. Честное слово, это высшее общество.
С другой стороны, это мой первый выход в люди, как графа Пуэбло, а не виконта. Вот вообще первый. Для первого раза сойдёт.
Дом его сиятельства графа Кордобы. Лакеи, все такие при параде, выглаженные. Дамы в шикарных платьях, сеньоры в панталонах, с суровыми лицами и мечами на поясах, но желанием «Выпить!» — в глазах. Всего гостей навскидку человек сто пятьдесят, лица как благородного, так и купеческого сословия. Ибо Кордоба — коллективный феодал, да ещё как и Аквилея, королевского подчинения — нельзя без купцов.
Йорик, Вольдемар и Клавдий вначале держались вместе, но вскоре разошлись. Эльфа тоже часть времени ходила со мной, но после срулила. Охотник Рысей за работой — пообещала, что никого не будет убивать, отпустил. Выглядела она прелестно. Нежный прям цветочек с тонкими ручками и пальчиками, шелковистой кожей и невинным взглядом. Платьем не заморачивалась, одела что было, а было только уровня богатой мещанки, но с учётом её ушек и дурной славы той, что четырьмя выстрелами убила четверых «псов», и все стрелы посадила сугубо в забрало… С крыши… В общем, у Натариниэль сегодня, напоследок, фурор.
У меня тоже фурор. Дамы бегают за мной толпой. Милашки внучатые племянницы сеньоры Изабеллы
— Ох, Рикардо! Ох, шалун! — хихикает и притворно возмущается бабуля. А я отвешиваю ей комплимент за комплиментом, «жалея, что мне не в три раза больше». «Сеньора, всем бы так сохраниться в ваши двадцать пять» (наши тридцать три — тридцать пять). Не то, что её таким флиртом можно смутить, но играть так определённо веселее. И по большому счёту, она здесь единственный человек с мозгами в принципе, с которым мне интересно хоть как-то общаться.
— …Сеньор Пуэбло, а говорят, что на привалах вы рассказываете воинам сказки, — пискнуло одно юное прелестное существо во время «антракта». Коий «антракт», разумеется, чтоб пожрать — благородные сеньоры себя любят. Потом снова зарядят танцульки. А спросившее существо, видимо, подзужено кем-то более умным, только понять бы смысл игры.
— Я бы назвал это не сказками, — скорректировал я термин, смутно ощущая неприятную угрозу. — Я бы назвал это политинформацией. Поучительными историями, укрепляющими боевой дух.
Оп-па — оп-па! Сколько сразу ушей в нашу сторону, и народ подтягивается. И мужики подтягиваются, от которых я старался потеряться, поставив задачу отдуваться за себя Йорику и Вольдемару. Ибо это бесконечное «выпить за то-то то-то», когда мне нужно оставить голову ясной — я как-никак в логове главного дракона… Б-р-р-р-р! Но тут скорее естественная реакция — с шоу в этом мире напряжёнка, а тут меня «разводят» — а это определённо зрелище. А зрелище = всё бросить и бежать смотреть, пока маза.
— А просветите нас, что именно за сказки рассказываете? — пискнуло другое существо, одна из внучатых племянниц…
…А подошедшие мужчины заинтересовались боевым духом. И так бесцеремонно в беседу влезли, не дав мне девчонкам ответить. Впрочем, это была уже мужская беседа — ибо чья ещё, если о боевом духе?
Пришлось кое-что впопыхах поведать о Спарте, Леониде и Фермопилах.
— Я надиктовал эту историю одному менестрелю, которого встретил в Картагенике. Талантливый парень. Возможно, вы ещё услышите её с подробностями, в виде баллады, — закончил краткое изложение.
— Но ведь сказки вы тоже рассказываете? — не сдавалось самое первое юное существо. Блин, точно подстава.
А, понял! Дошло. Артисты, циркачи и гладиаторы — те, кто развлекает народ — каста неприкасаемых в Риме. Была. Рим пал, воды утекло много, но халдеи, обслуживающие, развлекающие истинно правильных граждан, и здесь не пользуются уважением. Они люди, с ними на одном гектаре испражняться не западло, но отношение не такое, как в моём мире, отнюдь. И меня таким образом, сравнением с ними, пытаются «опустить». Ну, бабуля!..