Бремя империи
Шрифт:
— Если реактор заглохнет…
— А если реактор взорвется — то от нас и пепла не останется, понял ты, умный сукин сын!
С раздраженным видом Торн повернулся, чтобы что-то ответить, но потом махнул рукой, взялся за микрофон, переключился на реакторный отсек…
— Добавить еще четыре стержня… Да знаю, знаю… Дай на монитор картинку по реактору…
Зажегся еще один монитор, на котором отображалось состояние реактора, в частности — выдаваемая им мощность.
— Мощность падает… — словно ни к кому не обращаясь, вымолвил Торн…
— Зато температура
— Поглотителями нейтронов все равно реактор не охладить! — огрызнулся Торн.
— Тихо! Две минуты до второго эшелона.
В отличие от прежних лодок, где места не было даже для экипажа, а уж попавшие на подводную лодку спецназовцы в ожидании высадки вообще не знали, где себя приткнуть, — здесь часть пространства, раньше занятого пусковыми установками ракет, была всецело отдана спецназу. Здесь были каюты на шесть человек — отдельные! Здесь было достаточно места для хранения любого снаряжения, какое только в голову придет. Наконец, здесь было достаточно места даже для миниатюрного тира для стрельбы с использованием ЛИС — лазерных имитаторов стрельбы. Короче говоря — по сравнению с прошлым, нынешние условия размещения спецназа на лодке смело можно было назвать райскими.
Сейчас почти все каюты были заполнены — спецназовцев было ровно шестьдесят человек. На это задание отбирали только добровольцев — но их было так много, что пришлось устраивать отборочный конкурс. Только после него шестидесяти избранным сказали, что им предстоит сделать, прямо перед посадкой на лодку.
И если изначально все были в приподнятом настроении — как же, им предстояло схватиться в жестокой схватке с русскими, с империей зла, как частенько называл эту страну бывший президент САСШ Фолсом, — то теперь, по мере того, как лодка приближалась к цели, в головы бойцов, словно подколодные змеи, вползали самые разные мысли. Они начинали осмысливать предстоящую им операцию — и не все мысли были радужными.
— Сэр… — Капрал Мантино отложил книжку, которую читал, и посмотрел на первого лейтенанта Лири, командира их ударной группы. — Можно задать вам вопрос?
— Попробуй, — усмехнулся Лири, — но за последствия я не отвечаю…
— Сэр… — Капрал помолчал, будто размышляя, говорить или нет, но потом все-таки продолжил: — А зачем все это?
— Что?
— Ну то, что мы собираемся сделать?
— А тебя что-то смущает, капрал? — вкрадчиво спросил Лири. — Русские еще далеко от нас, а ты уже наложил в штаны. Что же будет, когда придется с ними драться, а, Мантино?
— Нет, сэр… я не подведу. Просто… — Капрал явно подыскивал слова, — просто я не понимаю. Мы ведь североамериканская армия, мы должны быть за хороших. А где же здесь хорошие?
— Ну, Мантино… — протянул Лири. — Внимательнее надо было слушать. Объясняли ведь и не один раз — русские много лет назад оккупировали земли, которые никогда им не принадлежали, и многие годы угнетают арабов, не дают им жить так, как они того хотят. Мы и британцы должны помочь народам Востока сбросить русское иго. Ты ведь видишь, иваны обнаглели
— Нет, сэр, — протянул Мантино.
— Чего ты опять не понял? — с величайшим терпением спросил Лири.
— Я не понял одно, сэр. Нам сказали, что мы будем должны захватить хорошо охраняемый объект и держать его, пока арабы разбираются с иванами. Это все для того, чтобы иваны не перебросили свою армию и не начали геноцид местных за то, что они подняли восстание против русской диктатуры. Нас поддержит лодка ракетами и британская авианосная группировка. Но я не могу понять одного сэр — а чем мы будем тогда отличаться от того парня, что покупает автомат и берет в заложники людей в супермаркете? Чем, сэр?
К разговору стали прислушиваться, в каюте повисла мертвая тишина.
— Тем, капрал Мантино, что тебе отдает приказ президент Североамериканских Соединенных Штатов. Президент. Североамериканских Соединенных. Штатов. Теперь понял?
— Да, сэр.
— Вот и все. Теперь тихо — не хватало еще, чтобы девчоночье хныканье капрала Мантино услышали иваны и поняли, что в SEAL служат одни педики. Тихо!
Для себя Лири отметил, что капрал Мантино ненадежен, но заменять его сейчас было поздно.
— Внимание, проходим последний эшелон!
— Температура?
— Минус сто одиннадцать!
— Тишина в рубке!
Лодка парила в непроглядном мраке, скрываясь в тени, отбрасываемой днищем громадного корабля. Самое страшное — что о реакции системы невозможно было узнать сразу. Если хитрость не удалась и лодку засекли, то противолодочные самолеты русских появятся над заданным квадратом минут через тридцать, а тогда обратно не нырнешь, не вырвешься на свободу.
Секунды текли медленно, казалось, даже секундная стрелка на часах шла медленнее обычного.
— Кажется, прошли… — пробормотал кто-то.
— Тихо! — шикнул капитан.
Лодка продолжала парение во тьме.
— Температура?
— Минус восемьдесят семь.
Все… Дальше с этим шутить нельзя…
— Включить охлаждение активной зоны реактора!
— Сэр, если я включу сейчас главные циркуляционные насосы, реактор однозначно заглохнет, — занудным тоном произнес Торн, явно раздражаясь от того, что капитан, ни хрена не понимающий в реакторе, пытается им командовать.
— И что же делать?
— А ничего! — с вызовом сказал Торн. — Прежде чем включать ГЦН, нужно убрать из активной зоны хотя бы восемь стержней! Но тогда температура активной зоны вырастет скачкообразно, и молитесь Богу, чтобы она не стала положительной до того момента, как ГЦН подаст воду в контур охлаждения активной зоны!
Положительной — это значит, начнется неконтролируемый расплав активной зоны и уже через несколько минут корпус лодки превратится в адскую радиоактивную топку…