Бремя любви
Шрифт:
– А я всегда хочу есть, – ответила Лаура. – И никогда не болею. А вот Чарльз болел часто.
– Хм… Чарльз. Ты, кажется, скучаешь по нему?
– Да. Очень. Правда.
Седые брови мистера Болдока приподнялись.
– Ну, ну! Кто же говорит, что ты не скучаешь по нему?
– Никто. А я правда скучаю.
Мистер Болдок сдержанно кивнул. Видя, как девочка посерьезнела, внимательно посмотрел на нее.
– Ужасно печально, что он так умер, – сказала Лаура, явно повторяя чьи-то взрослые интонации.
– Да, печально.
– Ужасно
– Да?
Лаура взглянула на него с недоумением. Она опять уже перенеслась в свой выдуманный мир: «Лаура, моя дорогая. Ты теперь все, что у меня есть… мое единственное дитя… мое сокровище…»
– Вот такие пироги! – Это было одно из выражений, которое мистер Болдок употреблял, когда бывал взволнован. – Такие пироги! – Он озабоченно покачал головой. – Пойдем в сад, Лаура, – предложил он. – Посмотрим на розы. Расскажи, как у тебя проходит день.
– Ну утром приходит мисс Уикис, и мы занимаемся.
– Эта та старуха Тэбби?
– Она вам не нравится?
– У нее на лбу написано, что она из Гертона. Запомни, Лаура, никогда не поступай в Гертон!
– А что такое Гертон?
– Женский колледж в Кембридже. У меня мороз по коже, когда я о нем вспоминаю.
– Когда мне исполнится двенадцать, я уеду в школу-интернат.
– Эти интернаты – сплошное безобразие.
– Думаете, мне там не понравится?
– В том-то и опасность, что понравится. Что там только творится! Девчонки колотят друг друга клюшками по ногам, влюбляются в свою учительницу музыки, поступают в Гертон или Сомервиль. Ну да ладно, у нас в запасе есть еще пара лет, до того как произойдет эта беда. Давай проведем их с пользой. Чем собираешься заняться, когда вырастешь? У тебя уже есть какие-нибудь мысли на этот счет?
– Может, буду ухаживать за прокаженными.
– Ну это достаточно безобидное занятие. Только не приводи их домой и не клади в постель мужа. Святая Елизавета из Венгрии так и поступала. Очень опрометчиво с ее стороны. Она, конечно, святая, но женой оказалась неважнецкой.
– Я никогда не выйду замуж, – самоотреченно заявила Лаура.
– Да ну? А я бы на твоем месте вышел. Старые девы, на мой взгляд, еще хуже замужних женщин. А из тебя, мне кажется, получится неплохая жена, получше многих, хотя тому мужчине придется и несладко.
– Нет, мне нельзя выходить замуж. Я должна буду заботиться о маме с папой, когда они станут старенькими. Ведь у них, кроме меня, никого нет.
– У них есть повар, горничная, садовник, хороший доход и масса друзей. С ними-то будет все в порядке. Родители должны мириться с тем, что дети со временем их покидают. Иногда для них это даже облегчение. – Мистер Болдок неожиданно остановился перед розами. – Вот мои розы. Нравятся?
– Красивые, – вежливо ответила Лаура.
– Вообще-то я предпочитаю их людям. Они не так долговечны, прежде
– До свидания, мистер Болдок. Спасибо за приглашение. Мне было очень приятно.
Вежливые слова легко соскользнули у нее с губ. Лаура была воспитанной девочкой.
– Умница. – Мистер Болдок похлопал ее по плечу. – Всегда будь вежливой. Учтивые слова облегчают жизнь. А когда доживешь до моих лет, будешь говорить что захочешь.
Лаура улыбнулась и вышла через железную калитку, которую мистер Болдок ей открыл. Но вдруг нерешительно обернулась.
– Ну что еще?
– А это уже решено, насчет нашей дружбы?
Мистер Болдок потер нос.
– Да. – Он вздохнул. – Решено.
– Надеюсь, вам это не очень тяжело?
– Нет, не очень… Но учти, мне надо к этой мысли привыкнуть.
– Конечно. Мне тоже. Но я думаю… думаю, это будет замечательно. До свидания.
– До свидания.
Мистер Болдок посмотрел вслед удаляющейся фигурке и раздраженно буркнул: «Ну вот, старый дурак, влип в историю!»
Он повернул к дому, где его поджидала экономка.
– Девочка ушла?
– Да.
– Мало она что-то пробыла.
– Вполне достаточно, – сказал мистер Болдок. – Дети и люди более низкого положения никогда не чувствуют, что пора прощаться. Приходится им напоминать. – Он прошел мимо миссис Роуз.
– Да прямо уж! – возмущенно бросила она ему вслед.
– Спокойной ночи. Я иду в библиотеку, и больше меня не беспокойте.
– А что на ужин…
– Приготовьте что хотите, – махнул рукой мистер Болдок. – И заберите все эти сласти или отдайте кошке.
– О, спасибо, сэр. Моя племяшка…
– Да кому угодно, племяшке или кошке.
Он вошел в библиотеку и закрыл дверь.
– Старый ворчун! Но я его все-таки понимаю. Не каждый это сумеет.
Лаура вернулась домой в прекрасном расположении духа от сознания своей значимости. Просунув голову в окно кухни, где горничная Этель корпела над узором вязанья, она сообщила:
– Этель, у меня есть друг.
– Да, деточка? – машинально отозвалась Этель, продолжая бормотать: – Пять петель столбиком, две в одну, восемь столбиком…
– У меня есть друг, – повторила Лаура.
Этель твердила свое:
– Пять с накидом, три в следующую… а в конце не получается. Где же я ошиблась?
– У меня есть друг, слышишь? – крикнула Лаура, разозлившись, что горничная не оценила ее доверительности.
Этель испуганно подняла голову:
– Тише, тише, дорогая.
Лаура раздраженно отошла от окна.
Глава 3
Анжела страшилась возвращаться домой, но, когда подошло время, ей показалось, что все не так ужасно.