Бремя Могущества
Шрифт:
Когда я повернул вниз по улице, в лицо мне ударил ледяной, сырой ветер. Быстро взглянув на небо, я убедился, что грозовой фронт приближается. И хотя темно–сизые, напоенные дождем тучи все еще были на почтительном расстоянии от Дэрнесса, они быстро надвигались на город. Погромыхиванье становилось отчетливее. Ежась от холода, я втянул голову в плечи и ускорил шаг.
В тот момент, когда я только что пересек улицу, облачный покров прорвался.
И это не было простым стечением обстоятельств. Ветер в течение нескольких секунд усилился, и теперь свист его перешел в неистовый вой. Он набросился на меня, и порывы его охаживали, словно ледяными кулаками, заставляя сгибаться и раскачиваться из стороны в сторону. Одновременно
Она была теперь больше, чем в последний раз. И реакция ее отличалась быстротой и целенаправленностью, чего в отеле не было. Комок переплетенных меж собой рук–змей стал расти, распускаться подобно раскрывающемуся бутону дьявольского цветка, и ко мне потянулись десятки беззвучно изгибающихся щупалец.
На этот раз я чуть запоздал отреагировать на них. Я прекрасно понимал, что произойдет, замешкайся я хоть на секунду, во всяком случае, предполагал и все же замешкался. Лишь когда несколько змей–щупалец рванулись к моим ногам, я вышел из оцепенения и бросился прочь.
Улица в ширину не имела и десятка ярдов, но пробежка эта показалась мне самой долгой и длинной в моей жизни. Тень неслась передо мной, как огромный двойник–урод, перескакивая через низкие бордюры, нелепо опрокидываясь набок, и когда я достиг двери церкви, бросилась вверх. Эти дергающиеся змеи вдруг оставили в покое мои ноги и теперь плясали прямо перед моим лицом на растрескавшемся буром дереве массивной церковной двери. Закричав от ужаса, я в отчаянии рванул на себя ручку двери, и в этот момент одно из щупалец нанесло мне удар. Все это была до ужаса абсурдным — ведь это была тень, бестелесная, неощутимая, но я тут же учуял этот запах, эту чумную вонь, омерзительной волной коснувшуюся моего лица.
Не помня себя, я бросился на дверь, плечом налег на нее — она открывалась вовнутрь — и влетел в церковь.
Как только я очутился в полумраке церкви, тень тут же пропала, но я проковылял еще несколько шагов в спасительную темноту, чтобы хоть на несколько мгновений избавиться от ужаса, преследующего меня. Лишь отойдя достаточно далеко от дверей, я отважился остановиться.
И тут на меня темной волной накатилось изнеможение. Эти несколько шагов, это бегство от тени исчерпали мои силы вконец — сердце мое тяжело ухало в груди, а ноги гудели так, словно я пробежал не одну милю. Закачавшись, я ухватился за спинку грубой церковной скамьи и тяжело дыша огляделся.
Изнутри церковь эта казалась уже не такой маленькой. Высокие своды потолка уходили вверх на добрых двадцать пять ярдов, а неоштукатуренные стены из простого красного кирпича, на которых изредка мелькали изображения святых, имели всего лишь несколько узких стрельчатых окон, так что даже в яркий солнечный день здесь должна царить полутьма. Здесь я был недосягаем для тени.
Я медленно повернулся. Вопреки своему желанию, я был не один — на другом конце церкви располагался простой, низкий алтарь, а перед ним, преклонив колени, стоял какой–то мужчина и смотрел на меня. Видимо, я отвлек его от молитвы. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, потом я резко повернулся и, отойдя на пару шагов, тяжело опустился на неудобную скамью. Гроза бушевала уже почти над городом, и громовые раскаты долетали сюда и усиливались акустикой церкви. Здесь они воспринимались угрожающе. Уперев руки в спинку противоположной скамьи, я некоторое время сидел с закрытыми глазами, пытаясь привести в порядок мысли, вихрем кружившиеся в моей голове. Потом я, даже сам не зная почему, взял в руки потрепанный молитвенник — несколько их лежало тут же на скамье, — раскрыл его наугад и пролистал. Через некоторое время человек поднялся с колен у алтаря и направился к выходу. Я сделал вид, что всецело поглощен
— Мистер Крейвен?
Я поднял взгляд. Оказывается, мужчина этот никуда не уходил, а подошел ко мне, причем настолько тихо, что я не услышал. Лица его в полутьме я разглядеть не мог, но видел, что он был очень высокого роста и крепкого телосложения, примерно моего возраста, может быть, чуть моложе.
— Вы… вы знаете меня?
Он кивнул.
— Для чего вы здесь, мистер Крейвен? — тихим голосом спросил он. — Потому что это — церковь? — Он рассмеялся. Смех этот отдался странным, гулким эхом под сводами церкви и уже не походил на смех. — Поверьте, это вам не поможет, мистер Крейвен. Те силы, от которых вы стремитесь укрыться, ни стенами церкви, ни даже крестом не сдержать.
Я уставился на него. Я мог спорить на что угодно, что с этим человеком мы никогда в жизни не встречались. А вот он, кажется, знал меня, как облупленного. Однако я покачал головой.
— Боюсь, что не понимаю вас, — произнес я как можно спокойнее. — Что вы хотите этим сказать, мистер…
— Махони, — ответил незнакомец. — Флойд Махони. И поверьте — вы здесь не в безопасности. Эта церковь, эта символика способна защитить вас от черной магии, возможно, даже и от дьявола, если таковой существует. Но те силы, против которых выступили вы, — ни то, ни другое. — Он улыбнулся, без приглашения опустился рядом со мною на скамью и рукою обвел церковь. — Все здесь — лишь вера, Роберт. «Запечатленное в камне Слово Божие», как выразился один весьма неглупый человек. Те, против кого решились сражаться вы и ваши друзья, не имеют касания ни к Богу, ни к дьяволу, ни ко всяким там демонам. Это такие же создания, как и мы с вами, Роберт, живые существа. Но существа, происходящие из того времени, которое отделено от нашего двумя миллиардами лет, и средства, которыми они пользуются, настолько иные, что кому–то, вполне возможно, могут показаться и магией.
— Я… я не понимаю, к чему вы…
— Да не пытайтесь внушить мне, что вы глупее, чем вы есть, Роберт, — перебил меня Махони. В его голосе звучал гнев, даже не гнев, скорее, просто раздражение. — Я на вашей стороне. Но и я не смогу вам помочь, если вы сами этого не захотите.
Несколько секунд я нерешительно смотрел на него. Мои пальцы поигрывали желтыми пергаментными страницами молитвенника, чугь ли не разрывая их, но я этого не замечал. Теперь я яснее мог видеть лицо Махони. Лицо было в полном соответствии с его наружностью — широкоскулое, не блещущее умом, но открытое, и ему было присуще какое–то трудно объяснимое добродушие.
— Вы… вы знаете…
— …о ВЕЛИКИХ ДРЕВНИХ и вас, о мистере Лавкрафте и вашем отце? — помог мне закончить фразу Махони. Он улыбнулся. — Да, мне это известно. Это и многое другое. Но сейчас не время все вам объяснять. Это, знаете ли, история, которую в двух словах не перескажешь. — Улыбка его стала шире. — Но я — ваш друг, Роберт. Я могу помочь вам выбраться отсюда. — Он указал на дверь. — Легче было бы задержать вас там, — сказал он. — Пары секунд мне вполне бы хватило.
Что–то в его словах смущало меня — может быть, то, что этот необычный мистер Махони свято был убежден, что мог набиться ко мне в друзья лишь только потому, что не прикончил меня…
Но несмотря на это я, помедлив, встал, положил молитвенник на скамейку и вопросительно посмотрел на него.
— А как? — поинтересовался я.
— Здесь есть потайной ход, — ответил он и постучал ногой по полу. — Он находится как раз под нами. Начинается он в ризнице, а заканчивается уже в порту. Он остался с тех времен, когда сюда совершали свои опустошительные набеги викинги. Люди и тогда пытались обрести здесь убежище, совсем как вы. Но это мало помогало им… Как и вам. Викинги ведь тоже не приходили в священный трепет при виде креста. — Он засмеялся, повернулся и собрался уйти, но я схватил его за рукав.