Бриллиант мутной воды
Шрифт:
— Ну вот! Сейчас подумают, что к нищей приехали! Белье мятое, сама в несвежей сорочке!
Я не успел ничего ответить, потому что в спальне появились две хмурые тетки. Одна, чуть постарше, мрачно спросила:
— Что у нас?
— Умираю, — простонала Николетта, — инсульт разбил! О, скажите, сколько осталось жить? Мне нужно знать правду, у меня ребенок…
Врач молча вытащила тонометр, закрепила манжету и через секунду ответила:
— Нечего притворяться. Давление, как у космонавта, сто двадцать на восемьдесят. Да в вашем возрасте
Николетта села. По лицу было видно, что она растерялась. Конечно, маменька привыкла к ласково улыбающемуся Сергею Федоровичу, который охотно подыгрывает пациентам. Закатывает глаза, качает головой, цокает языком, потом, заговорщицки улыбаясь, вытаскивает аспирин, растворяет таблетку в воде и уверяет, будто это волшебное американское средство от инсульта, инфаркта, гепатита, СПИДа, словом, от всех болячек, которые придумала себе матушка. Потом берет конвертик и исчезает. После его ухода у Николетты остается сладкое ощущение, что она избежала неминуемой смерти. А сейчас у нее в спальне стоят две злые бабы, которые не сняли уличной обуви, не помыли рук и не собираются возиться с «больной».
— Пили? — отрывисто поинтересовалась одна.
— Только коктейль, — пролепетала маменька, — розовый такой, вкусный.
Докторица сморщилась:
— Фу! Потому и болит голова. Надо бы сообщить диспетчеру, что ложный вызов сделали! Наговорили ей: умирает, сердце! А у самой птичья болезнь!
— Какая? — прошептала Николетта, бледнея. — Какая у меня болячка?
— Перепел, — отрезала врач. — Как не стыдно, оторвали людей от дела, за такое полагается наказывать.
Маменька разинула рот, но звук не шел. Оно и понятно, будучи светской дамой, Николетта вращается в таком обществе, где не принято выплескивать эмоции. Столкнувшись с нормальной человеческой реакцией на свое поведение, матушка оторопела.
— Отвратительно, — кипела тетка, пряча тонометр.
Я быстро вытащил кошелек. Врачи сменили гнев на милость и, посоветовав принять две таблетки анальгина вкупе с чашкой кофе, удалились было прочь.
Но тут Николетта пришла в себя и решила не сдаваться.
— У меня дикие боли в спине!
Получив энную сумму, врачи считали себя не вправе отказать в помощи, поэтому развернулись и изучили позвоночник охающей матушки.
— Ерунда, — вынесли они вердикт, — остеохондроз, он у всех, даже у маленьких детей.
— Может, мне массаж поделать, физиотерапию? — ринулась в бой Николетта.
Медички притормозили на пороге, потом более молодая женщина с неподражаемой интонацией произнесла:
— А смысл?
Все замерли, словно герои финальной сцены бессмертной пьесы Н.В. Гоголя «Ревизор». Врачи отмерли первыми и, громыхая железным чемоданом, удалились.
— Что она имела в виду? — растерянно протянула маменька. — Намекала, будто нет никакого смысла меня лечить?! Тася!!! Немедленно открой балкон и пропылесось пол! Вава, шагом марш в гостиную!!!
Я усмехнулся и пошел в указанном направлении.
— На!
— Что это? — удивился я.
— Мой подарок тебе на Новый год.
Обычно маменька на все даты дарит мне одеколон, а я, не раскрывая упаковку, передариваю парфюм кому-нибудь из приятелей. Дело в том, что Николетта обожает тяжелые, душные, восточные, «роковые» ароматы, а мне нравятся свежие, чуть горьковатые запахи. Но на этот раз она не пошла по проторенной дорожке.
Я вытащил розовый листок.
— Извини, не понимаю…
— Дурачок! Я купила годовой абонемент в фитнес-клуб.
— Куда?! — выронил я от ужаса бумажку.
— В самое дорогое и престижное место во всей Москве, — затараторила маменька. — Знаешь, сколько стоит? Ах, не скажу! Это ведь подарок. Там такие условия! Бассейн, тренажерные залы, баня, сауна, джакузи, массаж — всего и не перечислить.
— Но я терпеть не могу заниматься спортом!
— Вава!!! Сейчас весь свет ходит в фитнес-клубы. Зять Коки каждый день там. Кстати, я и себе взяла абонемент, будем ездить вместе, очень удобно!
Перспектива отправляться рука об руку с маменькой в зал, набитый тренажерами, повергла меня в транс, но Николетта была настроена серьезно:
— Вот завтра…
Но ей не дал договорить звонок в дверь.
— Это кто? — изумилась Николетта.
— Понятия не имею, — пожал я плечами, — может, у соседей соль закончилась!
У Николетты исказилось лицо.
— У нас приличный дом, тут не ходят по квартирам, а посылают прислугу в магазин! Тася!!!
Раздалось шуршание, и в комнату вплыла целая корзина алых роз.
— Вот, — сообщила Тася, — курьер принес, тут еще и письмо лежит!
Маменька с хрустом разорвала конверт, потом швырнула прочитанную открытку на стол и зарылась лицом в цветы.
— Какой аромат!
— Дорогущие небось, — покачала головой Тася. — Кто же столько деньжищ на ветер выбросил?
Я взял послание. «Для самой красивой женщины на свете. Осмелился прислать цветы, число которых совпадает с прожитыми вами годами». Далее следовала неразборчивая подпись.
Я быстро пересчитал цветы, их оказалось двадцать девять. По-моему, это слишком. Неизвестному поклоннику следовало раскошелиться по крайней мере еще на три десятка розочек, чтобы слегка приблизиться к истине.
— Ты знаешь, кто прислал корзину? — поинтересовался я у Николетты.
Маменька повернула ко мне совершенно счастливое лицо.
— Нет, но это неважно. Ах, какие розы!
Потом она увидела, что я хочу выйти в коридор, и заявила:
— Ваня, у меня кончились деньги!
— Как? Только двадцать девятого декабря я тебе передал конверт, там было…
— Сама знаю, — отмахнулась маменька, — тебе не стыдно попрекать меня жалкими копейками?
— Извини, я вовсе не хотел тебя обидеть, просто удивился, как ты ухитрилась истратить все за пару дней.