Бриллиантовая пыль
Шрифт:
Словно услышав ее, автомобиль медленно тронулся и поехал вперед.
– Все-таки у страха глаза и в самом деле велики, – с облегчением сказал Генка. – Почти как у тебя, такие же большие.
Зоя была поглощена собственными размышлениями и потому пропустила шутливый комплимент мимо ушей.
Между тем автомобиль, вызвавший их тревогу, остановился, едва свернув на ближайшую улицу. Из него вышел человек и направился в сквер. Он надел темные очки, что было вполне оправдано в такой солнечный день, закурил и уселся на скамейку в некотором отдалении от памятника. На праздного гуляку ни Зоя, ни Гена не обратили никакого внимания.
Бесконечные
За двадцать минут до назначенного часа Геннадий решил еще раз проинструктировать главную переговорщицу.
– Зоя! Сейчас мы пойдем и сядем за тот столик. Окна там большие, так что надо продолжать следить за подъезжающими машинами и людьми, входящими в ресторан. Если Иванов не выполнит нашего требования и заявится сюда с кем-то еще, не вздумай показывать ему алмаз. На этот случай наши переговоры не отменяются, но ты говори только о месторождениях. Поняла?
Зоя молча кивнула.
– Дальше. Напоминаю тебе, как ты должна себя вести. Ты не просительница, не бедная несчастная девочка, которая пришла умолять кого-то тебе помочь. Ты уверенная в себе, жесткая, непробиваемая акула. Ты явилась сюда с позиции силы. Цена, которую ты предложишь Иванову за вашу свободу, несоразмерно высока. И если он будет выставлять дополнительные условия, требовать каких-то гарантий – не срывайся, по своему обыкновению, не дерзи. Без паники, без колебаний, просто и спокойно, я подчеркиваю – спокойно! – скажи, что есть другие люди, которым это будет интересно. И если он жаден, как говорил Легостаев, то это его должно подстегнуть. Помни: хозяйка ситуации – ты!
Девушка сняла свои модные очки и обратила на него глаза. При свете солнца они выглядели вовсе не такими графитово-темными. Генка смотрел в них, и где-то внутри его всколыхнулась до сих пор сдерживаемая нежность. Сам не зная почему, он вдруг обнял ее и неловко чмокнул в щеку.
– Держись.
– Я постараюсь.
Когда она водрузила очки обратно на свой тонкий носик и вновь посмотрела на Геннадия, он увидел вдруг совершенно чужую, незнакомую Зою: сдержанную, собранную, решительную, враз повзрослевшую женщину. Глаза ее вновь потемнели, спина выпрямилась, подбородок вздернулся, тонкие ноздри затрепетали, а уголки губ опустились книзу, придав лицу холодное, чуть презрительное выражение. Гена даже немного опешил, а Зоя, прыснув от смеха и став привычной ему Зойкой, сказала:
– Так выглядит хозяйка ситуации?
– Ну, примерно, – сказал со смущением и каким-то новым чувством скрытого уважения ее приятель.
Ровно в четырнадцать часов в небольшой зал ресторана «Шишки» неторопливой походкой вошел крупный мужчина лет сорока пяти. Он был одет в бежевые брюки, над которыми нависал плотный живот, и светлый пуловер
Человек подошел к стойке бара, попросил стакан воды и огляделся. Его взгляд скользнул по шумной компании мужчин, сидевших в центре зала и с упоением расправлявшихся с многочисленными блюдами, – они не вызвали в нем интереса. Одновременно он отметил две молодые пары: одна сидела в самом темном углу за бутылкой вина, вторая пила чай за противоположным столиком, рядом с пустовавшей в это время сценой. Эти двое тихо о чем-то переговаривались и поглядывали на него. В них он безошибочно определил звонивших ему людей, но подходить медлил – вновь повернулся к бармену, что-то с ним обсудил и только затем неспешно направился к столику, покручивая на пальце ключи от машины.
Зоя и Гена видели, как он подъехал на темной иномарке, за рулем которой сидел сам, и оставил ее на небольшой парковочной площадке у ресторана. Мужчина двигался к их столику, и Гена прошептал:
– Видимо, это он, и, судя по всему, один. Все идет по плану.
– Да уж… Такому и охрана не нужна, он сам залог собственной безопасности! Ты только посмотри, натуральный бандюк! – ответила Зоя и обернулась к мужчине, безотчетным движением поправив парик и приветливо улыбаясь.
Человек остановился в полуметре от их столика.
– С вами я разговаривал по телефону? – спросил он, и ребята узнали низкий баритон и окающий говор, который они слышали некоторое время назад.
– Вы Сергей Вячеславович? – продолжая улыбаться, уточнила Зоя. Она вся была как натянутая струна, но ощущал это только Геннадий.
– А вы Нина Журавлева? – Он приподнял свою густую бровь со шрамом; в глазах его заплясали веселые искры.
– Присаживайтесь, – пригласил Гена и отодвинул один из стульев.
– Я вас слушаю. Только сначала скажите, кто вы.
Зоя достала из кармана своей кофточки адвокатское удостоверение, состряпанное Снегирем, и протянула Иванову. Тот внимательно посмотрел на него со всех сторон, покрутил в руках и, не возвращая ей, повторил:
– Так кто вы?
– Вы же видели. – Она потянулась за своей липовой «корочкой», но Иванов быстрым движением отдернул руку.
– Хм! – Он хитро сощурился. – Журавлева Нина Львовна, во-первых, мертва. А во-вторых, даже если бы она была жива, то не могла бы быть адвокатом. Потому что нотариусам запрещено заниматься подобного рода деятельностью, – с усмешкой заявил Иванов и вернул ей ксиву.
Зоя ничуть не смутилась, взяла свой документ и спокойно сказала:
– Я выступаю от ее имени. И от имени Легостаева.
– Уж не та ли ты крошка, которую подозревают в ее убийстве? – спросил Иванов, пристально глядя на девушку и продолжая кривиться в ухмылке.
– Я вижу, вы хорошо осведомлены обо всем, что связано с Легостаевым и его семьей. – Зоя была сама учтивость, сама холодность, сама любезность; четко играя свою роль, она смотрела на Иванова несколько свысока и снисходительно. Гена даже испугался, не переборщил ли он с наставлениями и не переигрывает ли его подруга. Иванов же довольно добродушно и по-свойски заявил: