Бриллиантовый дождь

Серова Марина Сергеевна

Ключ провернулся в замочной скважине, и я молниеносно преодолела еще три ступеньки, оказавшись рядом с Графом. Лучше бы у них были не волыны, как выразился Кудлатый минуту назад, а побольше благоразумия. Лучше для них, но хуже для нас.

Раскрывшаяся дверь отошла от нас с Графом в противоположную сторону, предлагая обширное поле деятельности. Такими подарками судьбы не разбрасываются. Я и не стала.

Хитроумный и от рождения осторожный Мендель не собирался до конца доверять графовским россказням, несмотря на увещевания напарника. Распахнув

дверь, он в ту же секунду отпрыгнул назад, держа пистолет на изготовку. Таким образом он собирался сделать расстояние между нами как можно большим. Но даже это его не спасло. Моя реакция была значительно быстрее. Я метнулась вперед одновременно с ним и, прежде чем его палец успел вдавить спусковой крючок, выбила оружие, рубанув кистью по запястью противника. Спустя мгновение мое колено основательно погрузилось ему в живот, и Мендель, потеряв дыхание, сложился пополам, озадачившись лишь тем, как бы ему поудачнее схватить ртом воздух.

Граф тоже не подкачал, хотя задача у него была и не из простых. Кудлатый, несмотря на разбиравшее его любопытство, все же спрятался за дверной косяк, высунув оттуда одну только голову. Экс-смотрящий Москвы врезал ему кулаком по мясистому носу, а затем дернул вверх руку. «Ствол» Кудлатого уже к этому мгновению переместился в нашу с Менделем сторону и успел натужно «кашлянуть». Я резко бросилась на пол, спасаясь от смертоносного снаряда. Пуля просвистела в двух миллиметрах от моей головы и, слава богу, не причинила ни малейшего вреда.

Менделю повезло меньше. Он был просто не в состоянии увернуться, и я почувствовала легкую вину перед ним за это. Его швырнуло на пол, и из простреленной груди брызнула кровь. Мучения нашего недавнего стража были недолгими. Он скончался, прежде чем я успела принять вертикальное положение.

Кудлатый тоже был уже не опасен. Граф повалил его на грязный пол и скрутил за спиной руки. Еще недавно представлявший реальную угрозу моему здоровью «кольт» валялся в двух шагах от них. Я подошла и отшвырнула его ногой подальше.

— Твари! — прошипел Кудлатый.

— Выбирай выражения, — сие нравоучение Граф сопроводил очередной зуботычиной.

— Вот-вот, — подхватила я. — Особенно при дамах. Посади его, Граф.

Тот покорно выполнил мое распоряжение. Поднял Кудлатого за шиворот, а сам встал за его спиной.

— Будет сразу важный вопрос, Кудлатый, — проинформировала его я и тут же, не дожидаясь ответа, продолжила: — Откуда Шекспиру стало известно про Израильтянина и Пулю?

— Может, вам лучше спросить об этом у самого Шекспира? — огрызнулся поверженный, сплевывая на пол кровавую слюну. — Я не сексот.

— Ответ неверный, — сказала я с расстановкой. — Подумай еще раз хорошенько и ответь. Растолкуй ему, Граф.

— Ты без пяти минут покойник, Кудлатый, — веско заметил тот. — Сварганить тебе путевку в Сочи прямо здесь и сию минуту нам ничего не стоит. Как вы там говорили? Два трупа, а кто, зачем и почему — не известно. Все концы в воду. Да менты и не станут особо

искать убийц таких личностей, как вы. Разве только для того, чтобы спасибо сказать. А так… Спишут на очередные бандитские разборки, которые в последнее время и в самом деле участились, и все. Улавливаешь ход моих мыслей?

— Улавливаю, — хмуро ответил Кудлатый.

— У тебя есть только один шанс спасти свою шкуру, — продолжил Граф. — Представить, что ты на исповеди, и поведать нам самое сокровенное.

Воцарилось минутное молчание. Кудлатый не спешил с окончательным решением.

— Он, наверное, язык проглотил, — предположила я.

— Ничего, — успокоил меня Граф. — Даже если и проглотил, нам его достать не составит проблем. Вот если оглох, это хуже.

— Но мне действительно ничего не известно, — выдохнул любитель эротики.

— Нам сойдет любая информация, — милостиво сообщила я. — Даже самая незначительная на первый взгляд.

— Но я же говорю вам, что ничего не знаю.

Страх в глазах Кудлатого все больше возрастал. Похоже, он был искренен.

— Тем хуже для тебя, — прищелкнул языком Граф. — Мы будем вынуждены оборвать такую прекрасную жизнь в самом расцвете сил.

— Не делай этого, Граф.

От недавнего ощущения власти у крутого архаровца не осталось и следа.

— Ты слышал вопрос.

— Шекспиру кто-то насвистел об этом в уши. Еще до того, как эти парни обчистили банк. Ему уже заранее было все известно. И про них, и про то, что они возьмут только бриллианты. Даже про этого сраного партработника, который заныкал камешки, Шекспир знал заранее. Это точно.

— Кто ему сообщил?

— Не знаю. Чем хотите клянусь, не знаю. Он вообще здорово темнил с этой историей. Мне, правда, больше ничего не известно. Да никому не известно. Только самому Шекспиру. Даже Лист не в курсе дела.

— Забавно, — Граф почесал подбородок. — Просто фантастика какая-то получается. Да, Кудлатый?

— Ты мне не веришь?

— Нет.

Граф отошел к стене, поднял с пола «кольт» противника, взвесил его на ладони, как бы прицеливаясь.

— Хорошая «пушка», — сказал он.

— Ты не убьешь меня? — вопрос Кудлатого прозвучал с детской интонацией.

— А ты сам-то как думаешь? — ухмыльнулся Граф.

Пистолет в его руке принял боевое положение, и в то же мгновение грохнул выстрел. Голова Кудлатого дернулась назад, а затем он упал лицом вниз.

— Ты полагаешь, он сказал нам не все? — я перевела взгляд на Графа.

— Ну что ты? — «кольт» Кудлатого перекочевал к нему за пояс. — Я уверен, что он и впрямь больше ничего не знает.

— Тогда почему ты убил его? — спросила я, хотя заранее предчувствовала ответ.

— Так будет спокойнее. Пошли.

Он первым направился к выходу, я за ним. В доме, кроме тех двоих, никого не было. Ни единой живой души. Видать, Шекспир целиком и полностью полагался на Менделя и Кудлатого. Считал надежными бойцами. Разочарование будет жестоким.