Бриллиантовый пепел, или В моем конце мое начало
Шрифт:
Ну и ладно. В конце концов, жизнь на этом не кончена. Он — человек обеспеченный, вполне может пожить в свое удовольствие. Возможно, лучше вообще уехать из страны. Тут у него уже вряд ли будет достаточно широкое поле для деятельности.
— Мне нужно с тобой поговорить, Катя, — сказал он жене озабоченно.
— И мне с тобой.
— Хорошо. Тогда ты и начинай. У меня вопрос более важный, оставим напоследок.
— Как скажешь, — ответила жена с бледной усмешкой, и эта усмешка ему до крайности не понравилась.
— Ты
— Спасибо, что заметил.
Сергей Владимирович нахмурился и строго посмотрел на жену. Но ее этот взгляд совершенно не задел. Можно сказать, прошел незамеченным. Прежняя почтительность жены растворилась в ее насмешливых и равнодушных теперь глазах.
— Мне не нравится, как ты со мной разговариваешь… Если ты считаешь, что имеешь на это право после того, что произошло…
— Ради бога, помолчи, — перебила его жена. — И давай говорить тише, не надо доставлять Димке лишний повод для удовольствия.
Сергей Владимирович безмолвствовал, потрясенный самим фактом того, что его всегда тактичная умница-жена оборвала мужа на полуслове. Такого за всю их совместную жизнь не случалось ни разу. Это была только его привилегия: начинать говорить в любой удобный для этого момент, и жена послушно умолкала, с напряжением ловила каждое слово…
«Что происходит?» — подумал он.
— Ты помнишь тот вечер, когда я показала тебе фотографию Димкиных однокурсников?
— Конечно, — ответил он сразу.
— Ты собирался в театр. С гостями мэрии…
— Ну, да, — ответил он, уже осторожнее.
— В Большой, на «Бориса Годунова».
— Правильно.
— Гостям понравилось? Прости, столько всего произошло, что я забыла тебя об этом спросить…
— Они были в восторге, — сухо сказал муж. — Катя, давай к делу.
— Хорошо. Так вот когда ты ушел, я тоже собралась и ушла. Знаешь, поговорка такая есть? Муж в дверь, а жена в Тверь…
Екатерина Дмитриевна коротко фыркнула.
— Я не понимаю, — медленно сказал ее муж. — Ты ушла… Куда ты ушла?
— Я поехала к Андрею.
— К Андрею?
Сергей Владимирович искренне удивился.
— Зачем?
— Я хотела с ним поговорить. Узнать, что они затеяли на пару с Димкой. Понимаешь, я очень боялась, что эти сопляки устроят какую-нибудь гадость, и она отразится на твоей карьере. Я очень за тебя боялась. Всю жизнь. Ну, ты знаешь…
И Екатерина Дмитриевна посмотрела на мужа. Тот кивнул, по-прежнему не понимая, куда она клонит.
— Подожди! — сообразил вдруг Сергей Владимирович. — Это же был вечер убийства!
— Смерти, Сережа. Никакого убийства не было.
— Откуда ты знаешь? — спросил муж и впился в ее лицо подозрительным взглядом.
Екатерина Дмитриевна помолчала и ответила очень просто.
— Я при этом присутствовала.
Тут они замолчали оба,
— И… как это произошло?
— Банально, — ответила Екатерина Дмитриевна. — Он открыл мне дверь, впустил меня в квартиру. Большая такая, неприглядная комната… Неубрано в ней было страшно, постельное белье несвежее. Сам он был в каком-то жутком халате, тоже очень несвежем…
— В общем, свинья свиньей, — подвел итоги муж нетерпеливо.
Екатерина Дмитриевна остановилась и пристально посмотрела на него.
— Я… этого не говорила, — ответила она медленно и сухо.
— Но ты говорила…
— Я говорила, что в комнате у него было неубрано. И халат был не выстиран. Но сам он свиньей никогда не был. Теперь я это точно знаю.
— Ладно, неважно. Так что было потом?
— Потом? Я начала его расспрашивать об отношениях с Димкой. Спросила прямо в лоб, что за игру они затеяли. Сказала, что обязательно поговорю с Евдокией, и мы все равно все выясним.
— А он?
— Он вел себя странно, — задумчиво ответила жена. — Теперь я понимаю, что ему было очень плохо. Наверное, нужно было вызвать «Скорую»… Он почти ничего не говорил. Сидел на диване, смотрел в пол… Помню, что он был очень бледным… Только мне на это было совершенно наплевать.
Екатерина Дмитриевна сделала паузу, прошлась по комнате и села в кресло.
— А потом он вдруг прервал меня, подошел к шкафу, достал шприц и ампулу. Я подумала, что он, вдобавок ко всему прочему, еще и наркоман. Так ему и сказала.
— А он?
— Он ничего. Промолчал. Попросил меня отбить горлышко у ампулы, я гордо отказалась…
И она взялась рукой за горло.
— Тогда он сам начал его ломать… Руки тряслись, и он, по-моему, немного порезался.
— Да, — тихо ответил муж. — Я читал материалы дела. Кровь на ампуле совпадала с его кровью. Из этого сделали вывод, что открыл ее он сам.
— Сам, — подтвердила жена. — Потом он долго набирал шприцем жидкость… Помню, что чуть не уронил его…
— А ты?
— А я стояла и смотрела на него. Как сейчас понимаю, очень брезгливо…
— Ты же тогда не знала, — попробовал утешить ее муж.
— Зато теперь знаю, — ответила жена, глядя перед собой остановившимся взглядом. — Все знаю. И если ты думаешь, что мне от этого легче, то ты ошибаешься.
— Ну, хорошо, это эмоции, — прервал ее муж. — Что было потом?
— Не знаю, — ответила Екатерина Дмитриевна ровным голосом.
— Как не знаешь?
— Я отвернулась. Не хотела видеть, как он себе будет укол делать. Очень уж было противно. Я отошла к окну, смотрела в него и рассказывала Андрею, что мы можем с ним сделать, учитывая его наркотические пристрастия. В общем, пугала, как могла. Говорила долго, с удовольствием…