Бриллиантовый пепел, или В моем конце мое начало
Шрифт:
— Мама спит, — сообщила Стаська шепотом. — Все нормально. Отца тут оставить или с собой забрать?
— Оставь, — велела тетя Катя. — Проснется, проведает Алю, а потом сам до дома доберется.
— Точно, — согласилась Стаська и попросила Вальку:
— Дождись свою мать сама, ладно? Машина не нужна. Мы поедем, а то сил никаких нет.
— Ладно, — покладисто согласилась Валька.
— Не обижаешься?
— Ничуть! — заверила Валька, со стыдом чувствуя, что это единственная
— А где Димка?
— Не дозвонилась, — сухо ответила тетя Катя. — Дома его нет, а мобильник отключен. Да ладно, в конце концов, все обошлось.
В ее тоне сквозило непроизнесенное: успеет в следующий раз. Валька поежилась, представив, что может быть еще и следующий раз. Стаська не обратила на слова тетки никакого внимания.
— Поеду домой, — сказала она. — Тетя Катя, куда подвезти?
— Я на машине. Завтра приедешь?
— Только после работы. И так день прогуляла, у нас этого не любят…
— Тогда я заеду утром. Проведаю, посмотрю обстановку и сразу тебе перезвоню…
— Спасибо.
Их голоса растворялись в длинном коридоре, доносились все слабее и глуше, пока окончательно не потерялись где-то на лестнице.
А вечером в палате аномальной пациентки состоялся короткий разговор.
— Так что со мной произошло? — допытывалась Альбина Яковлевна у главврача, симпатичного, внушительного мужчины, державшего перед глазами лист с ее кардиограммой.
Тот свернул бумагу в аккуратную трубочку и передал ее медсестре.
Подошел к пациентке и присел на стул возле жесткой койки.
— Как вы себя чувствуете? — спросил он, избегая ответа.
— Нормально, — ответила та нетерпеливо. — Вы мне скажете или нет?
Врач и медсестра переглянулись. Странный взгляд у обоих. — У вас был глубокий обморок, — ответил врач, и глаза его трусливо зашарили по стене.
— А почему все собрались в палате?
— Ну-у… просто совпадение. Они пришли вас навестить.
— Господи…
Альбина Яковлевна приложила руку ко лбу.
— Вы меня с ума сведете, — сказала она после минутной паузы. — Я же чувствую, что это неправда! Почему Женя кричал?
— Он за вас испугался, — пришла на помощь врачу медсестра и осторожно дотронулась до ее руки, — да вы не волнуйтесь…
— Послушайте, — сказала Альбина Яковлевна, стараясь говорить спокойно. — Мне будет гораздо легче, если я узнаю правду. У меня был сердечный приступ, так?
Врач и медсестра снова переглянулись. Глаза у обоих затравленные.
— Ну, так, — неуверенно подтвердил врач.
— Я была без сознания, так?
— Так.
— Долго?
Тишина.
— Я спрашиваю,
— Пять дней, — ответил врач, и снова наступила тишина. — Пять дней…
Альбина Яковлевна уставилась на него испуганными глазами.
— Тогда… Это был не просто приступ, правда?
Врач наклонился и приподнял ей верхнее веко, изучая что-то с весьма озабоченным видом.
— Ответьте мне, — попросила Альбина Яковлевна и расплакалась. — Не могу больше…
Врач вздохнул и откинулся на спинку стула.
— У вас был инфаркт, — сказал он мягко.
— А-а-а!
— Да. Довольно… обширный.
— Понятно.
Как это ни парадоксально, но, узнав правду, она успокоилась. Ситуация немного прояснилась и на душе стало легче. Хотя, конечно, инфаркт — не повод для спокойствия.
— Но сейчас мне лучше?
Врач снова посмотрел на медсестру. Та отчего-то побледнела.
— Что-то не так? — встревожилась Альбина Яковлевна. — Я не поправлюсь?
— Вы почти здоровы, — ответил врач.
— Так не бывает, — не поверила Альбина Яковлевна. — За пять дней? Это невозможно!
— Невозможно, — подтвердил врач. — Именно поэтому вы остаетесь в больнице. Мы пытаемся понять, как это произошло. И, честно говоря, ничего не понимаем.
Альбина Яковлевна напряглась. Мелькнуло в глубине смутное воспоминание о чем-то очень важном, но она не успела его ухватить.
— Я что-то забыла, — сказала она вслух. — Что-то важное.
— Не думайте, — посоветовал врач. — Так легче вспомнить будет.
Она кивнула и ненадолго замолчала.
— Когда мне можно будет вернуться домой?
— Не будем торопиться, — мягко уклонился врач от прямого ответа.
— Но я же почти здорова, как вы говорите…
— Почти. Но мы бы хотели за вами понаблюдать.
— Для чего?
— Хотя бы для того, чтобы подобное не повторилось, — ответил он и поднялся со стула. — Я ухожу, а вы отдыхайте. Завтра договорим, хорошо?
— Хорошо, — покорно прошептала она и вдруг схватила его за руку.
— Доктор, пожалуйста, скажите мне правду! — горячо попросила Альбина Яковлевна. — Мне обязательно надо знать… Дома такая ситуация… В общем… я не умру?
Тот свободной рукой подергал себя за мочку уха и нерешительно сказал.
— Знаете, я, конечно, не должен вам этого говорить… Как врач. Но я скажу. Вы должны были умереть…
Альбина Яковлевна побледнела.
— …но вы не умерли. А раз так, то я совершенно уверен, что второй раз вас туда не позовут. Сейчас, по крайней мере. Это вся правда, которую вы хотели знать. И если после такой моей откровенности вам станет хуже…