Бриллианты и ржавчина
Шрифт:
Мужчина негромко расхохотался.
Даже в смехе его было что-то странное и очень знакомое.
– А ты мне нравишься, не зря Люцифер тебя выбрал, - я уже хотела было что-то сказать, но он меня опередил. – Не бойся меня, лапа, я не обижу. И, да, позволь представиться, а то ты даже язычок проглотила от непонимания: архангел Гавриил!
========== Глава 22. “Остальное не важно” ==========
POV Селестия.
– Что, прости?
– Архангел Гавриил! Младший брат Люцифера, - мужчина улыбнулся во все свои белые ровные зубы, выразительно смотря на меня.
–
На самом деле, все это было нетривиально.
Начиная с этого самого момента. То, что Люцифер сплавил меня Винчестерам, а потом мы пошли с ними обедать в кафе и встретили там, то есть здесь милую официантку, можно опустить, а вот сейчас…
Какой-то мужчина совершенно бесшумно пробирается в грязный женский туалет дешевого дорожного общепита, стоит за спиной обычной невзрачной девчонки, пришедшей с двумя взрослыми амбалами, два метра в высоту и полтора в ширину, а потом спокойно называет ей факты из ее биографии и представляется архангелом Гавриилом, которого, кстати, убил старший брат.
Не вижу ни одной причины не верить.
– Хорошо, архангел Гавриил, зачем ты пришел сюда и как ты выжил?
Низко посаженные брови мужчины приподнялись вверх, а орава чертиков в ореховых глазах вдруг остановилась и перестала плясать.
– Ты так просто мне поверила??
Я попыталась понять, чего же больше услышала в его забавном тоне – возмущения или удивления.
– А почему бы и нет?
Назвавшийся Гавриилом вдруг закрыл глаза ладонью, постоял так немного, потом привел ее в горизонтальное положение, не отрывая ребра ото лба, и посмотрел на меня. Наконец, он полностью убрал ее от своего святого лика и навел на меня указательные пальцы обеих рук.
– Ты – Селестия Девишек, верно? – спросил он, несильно щурясь.
Было очень забавно наблюдать за мимикой этого небесного создания. Сейчас его глаза напоминали щелочки в виде полумесяцев, а тонкие губы были вытянуты трубочкой. То, как он показывал на меня пальцами, делало его еще смешнее.
Этот парень подходил под описание архангела Гавриила.
Только не того, что представлено в Библии.
– Допустим, я, - отозвалась я, вдоволь насмотревшись на смешного мужчину.
– Ладно, пусть я поверил в то, что ты поверила мне, - он взялся пальцами за подбородок. – Ходят слухи, что от тебя, маленькая противная девочка, можно ожидать чего угодно, - подумать только, у него еще и речь такая потешная. – Правда, что ты прикончила старика Дракулу?
– Правда.
– И правильно, детка! Этого пузатого комара-алкоголика давно пора было отправить на пенсию в Чистилище. А теперь – ближе к делу, - он щелкнул пальцами, и позади него появился стул, на который он сел, - ты сейчас спокойно возвращаешься к Дину и Сэму и ничего не говоришь им. А позже я прилечу к тебе, словно на крыльях любви, и мы обсудим все в нормальных условиях. Договорились? – мне оставалось только кивнуть. – Хорошая девочка!
После этого Гавриил подмигнул мне и исчез вместе со стулом.
Кажется, на том месте, где он стоял и сидел,
Подойдя ближе, я заметила на сером полу длинное золотистое перо. Подцепив его, пальцы сразу же ощутили шелковистость пуха. Тут мои уже повидавшие практически все на свете глаза расширились раза в полтора – перо вдруг уменьшилось и затвердело, став тяжелым и холодным. Теперь оно было металлическим и длиной в мой мизинец, а цвет поменялся на чистый серебристый. Перо слегка переливалось в искусственном свете электрических ламп.
Пойду-ка умоюсь еще раз…
В номере мотеля было душно.
Застоявшийся воздух неприятно бил в нос, летающая в воздухе пыль была прекрасно видна под лучами заходящего солнца. Обычно в это время у меня болит голова.
Вряд ли открытое окно как-то изменит ситуацию, хотя попытаться стоит.
То перо, перепавшее мне (непонятно зачем) благодаря походу в грязный туалет общепита, выглядело, как обычный сувенир из сплава дешевых металлов, кои любят вешать на шею в качестве очень «модного» украшения человеческие девчонки от четырнадцати до двадцати лет. За исключением того, что если долго смотреть на него, то может привидеться, будто поверхность перышка переливается всеми цветами радуги и сильно притягивает взгляд.
Рассмотрение этого сувенирчика настолько поглотило меня, что даже скрип кровати, который должен был раздаться при приземлении на нее, к сожалению, немалого количества моих килограммов, был полностью проигнорирован раздраженным сейчас мозгом. Я чувствовала себя Голумом из «Властелина Колец», нашедшим свою «прелесть».
– Что это у тебя? – пробасил где-то надо мной Сэм.
– В туалете нашла, на раковине, - сразу же ответила я, вырвавшись из «плена» металлического перышка, и протянула вещицу Винчестеру.
Охотник взял его своими длинными крепкими пальцами, повертел, внимательно рассматривая, и морщинки на высоком лбу мужчины с каждой секундой становились все глубже, а взгляд – все мрачнее. Наконец, он сказал:
– Это же ангельская сталь.
– То есть как? – я нахмурилась. – Хочешь сказать, что в вонючем сортире дешевой забегаловки может валяться перо из ангельской стали?
Кто бы знал, насколько сильно я устала лгать Винчестерам. Сначала я наврала им, совершая свой «побег из Шоушенка», потом обманом села им на шею, а теперь мне приходится нести какую-то ересь о том, что в задрипанном кафе я вышла умыться и совершенно случайно обнаружила там преинтереснейший предмет!
Ну хватит. С каких это пор в тебе проснулась совесть? Если Гавриил сказал не раскрывать его Винчестерам, значит, так нужно для всех. Но откуда тебе знать, что он – тот, за кого себя выдает? И ведь ты не можешь быть уверена в нем и его словах, потому что совершенно его не знаешь, следовательно, нет гарантий, что он сказал правду и что эта штука из ангельской стали не взорвется у тебя под подушкой, пока ты спишь. Верно? Верно. Тогда почему ты до сих пор врешь Сэму, ничего не говоря, и спокойно смотришь ему в глаза? Может, ты настолько сильно привыкла врать, что даже такой детектор лжи, как Веритас, не сможет вычислить тебя?