Британия в новое время (XVI-XVII вв.)

Черчилль Уинстон

Фактически это был закон, превращающий Долгий парламент в постоянный: отныне его нельзя было распустить иначе, как по его же согласию. Королю проект этого билля поступил в тот же день, когда решилась судьба Страффорда. Произошло и много других перемен, необходимость которых диктовалась временем. Некоторые из них оказались полезными для умиротворения народного недовольства. Судьи, срок пребывания которых в должности зависел прежде, от расположения или нерасположения короны, теперь не могли быть смещены, если добросовестно исполняли свои обязанности. Суд Звездной палаты, использовавшийся, как мы видели, Генрихом VII для обуздания баронов, но ставший со временем репрессивным органом, был уничтожен. Такая же участь ждала и суд Высокой комиссии, пытавшийся насаждать религиозное единообразие. Была строго ограничена и определена юрисдикция Тайного совета. Наконец-то были признаны принципы личной свободы и защиты от произвольного ареста, закрепленные в «Петиции о праве». Карл одобрил все эти важные решения. Он уже понял, что в своем стремлении защитить права монархии зашел слишком далеко. Теперь королевская власть опиралась не только на личные инициативы монарха, но и на представительный орган. Вся тюдоровская система государственного управления, унаследованная Стюартами, была потрясена до основания.

После процесса над Страффордом

ситуация в Англии изменилась. С того самого дня, когда его голова скатилась под ударом топора, страну охватила консервативная реакция, имевшая место во всех слоях общества. Карл, до недавнего времени чувствовавший себя почти одиноким и поддерживаемый только небольшим числом ненавидимых всеми министров, ощутил вдруг сильную общественную поддержку. Если бы он только позволил этим народным чувствам найти соответствующее выражение, то мог бы, пожалуй, значительно укрепить свое положение. Фанатизм пуританской партии, ее война с официальной церковью, сближение с шотландцами вызвали в английском обществе противодействие. Двор, не имевший возможности повлиять на общественное мнение, мог только наблюдать за изменением умонастроения масс. Если бы корона проявила терпение и мудрость, то могла бы несколько обезопасить себя, не вернув, конечно, всех утраченных позиций. Таким образом, друг другу противостояли уже не парламент и король, а две главные политические силы, которые вплоть до нынешних дней оспаривали право господствовать в Англии. Лишь на заре XX в. англичане перестали ассоциировать эти силы с конкретными властными институтами, столкновение между которыми в XVII в. и способствовало их кристаллизации [89] . Теперь Карл надеялся поправить ситуацию при помощи примирения с Шотландией. Шотландская армия на севере поддерживала тесные контакты с пуританами в парламенте, и для борьбы с ними король не располагал никакими силами. Он решил сам отправиться в Шотландию и открыть сессию шотландского парламента в Эдинбурге. Пим и его приверженцы не могли выдвинуть никаких возражений. Общее мнение склонялось к принятию этого плана. «Если король урегулирует все дела на Севере и установит мир с шотландцами, — писал его секретарь сэр Эдвард Николе, — то это откроет путь к счастливому завершению всех трудностей в Англии». Итак, король отправился в Шотландию. Мечты о единообразии в церковном и государственном управлении двух королевств остались в далеком прошлом. Карл согласился со всем, что прежде вызывало у него ужас. Теперь он стремился привлечь на свою сторону ковенантеров. Он присутствовал на службах в пресвитерианских церквах, внимательно слушал и даже распевал вместе со всеми псалмы. Король дал согласие на установление в Шотландии пресвитерианства. Но все было напрасно: Карла обвинили в причастности к неудавшейся попытке роялистов похитить шотландского вождя, маркиза Аргайла. Шотландцы не желали отказываться от своих заблуждений, и король вернулся в Англию в удрученном настроении.

89

Автор имеет в виду два главных политических течения, на протяжении четырех столетий оказывающих определяющее влияние на Английское государство — консервативное и либеральное. — Прим. ред.

С казнью Страффорда в Ирландии вновь пришли в движение все те стихийные силы, которые прежде успешно сдерживала созданная им система управления. Ирландский парламент в Дублине, на протяжении нескольких лет изъявлявший полную покорность, поспешил выступить с жалобами на его правление. В то же время у кельтов, продолжавших придерживаться католической веры, английский протестантизм явно вызывал отвращение. Дисциплинированная ирландская армия, созданная Страффордом, была распущена. Королевские министры предприняли робкие попытки воззвать к верноподданническим чувствам ирландских католиков, но все оказалось тщетным. Не только в области Пейл [90] , но и по всей стране недовольство голодных и угнетенных ирландцев обратилось на джентри, землевладельцев и протестантов. Осенью 1641 г. ситуация вышла из-под контроля и вспыхнуло восстание, заставившее вспомнить французскую Жакерию [91] . Зажиточные люди вместе с семьями и слугами бежали в города, под защиту стоявших там гарнизонов. «Но, — говорит Ранке, — невозможно описать гнев и жестокость, затопившие всю страну и обрушившиеся на невооруженных и беззащитных людей. Погибли многие тысячи, их тела лежали повсюду, служа пищей для хищников. Религиозные противоречия вступили в страшный союз с национальной ненавистью. Объединялись мотивы Сицилийской вечерни [92] и Варфоломеевской ночи».

90

Пейл, или Английский Пейл — первоначально колония Англии на северо-востоке Ирландии с центром в Дублине, существовавшая до конца XVI в. В XVII в. область Пейл была по-прежнему населена преимущественно англичанами. — Прим. ред.

91

Жакерия — крестьянское восстание во Франции в 1358 г. Относится к числу самых крупных подобных выступлений. — Прим. ред.

92

Сицилийская вечерня — народное восстание на острове Сицилия, направленное против французов (1282 г.). — Прим. ред.

Со всех сторон поступали сообщения о невыразимых жестокостях, и правительство нанесло ответный удар. Мужчин безжалостно убивали прямо на месте, в большинстве районов была провозглашена политика уничтожения. Когда рассказы об этих зверствах дошли до Англии, они вызвали у всех настоящий шок, хотя раньше мало кто интересовался событиями в Ирландии, предпочитая заниматься собственными проблемами. Все происходящее сильно повредило интересам короля. Пуританская партия увидела, или по крайней мере заявила, что увидела, в бедствиях, обрушившихся на Ирландию, сценарий, который мог бы воплотиться и в Англии. Пуритане уверяли, что нечто подобное обязательно произошло бы, если бы папистские устремления епископов были поддержаны силой абсолютной власти. Коренных ирландцев они считали дикими зверями, которых следовало убивать на месте. С этого момента они уже были готовы к тому, чтобы расправиться с ними с крайней жестокостью, если посчитают это нужным.

Сам

факт отсутствия короля в Лондоне, позволивший парламентским силам в полной мере проявить себя, послужил интересам Карла больше, чем пристальное внимание, которое он на протяжении многих месяцев уделял английским делам. В течение сентября и октября 1641 г. консервативная реакция набирала силу. Кто может обвинять двор в военных заговорах, когда и английская, и ирландская армии уже распущены? Англичане, независимо от своих религиозных и политических убеждений, не желали платить налоги на содержание на своей земле шотландских войск. Пресвитериане не вызывали симпатий у основной массы английского народа, который, не будучи в то же время в восторге от установлений елизаветинской церкви, искал духовного совершенствования в более радикальных сектах, в массовом количестве возникших во время Реформации, или обращался к таким течениям внутри пуританизма, как мер потребовал, чтобы был составлен список тех, кто не согласен с публикацией «Ремонстрации», пытаясь начать процедуру протеста меньшинства. Эта парламентская процедура была характерна для палаты лордов, но в палате общин действовал иной принцип — решение принималось большинством голосов. Палмер спросил, кто готов протестовать. Множество людей вскочили на ноги с криком «Все! Все!». Одни размахивали шляпами, другие тянулись к шпагам, а некоторые даже обнажили оружие. Лишь своевременное вмешательство Гемпдена предотвратило кровопролитие. События в палате общин показали, что парламентские способы решения конфликта исчерпаны, и только война может разрешить его.

Доселе малозаметный член парламента от Кембриджа Оливер Кромвель, человек, обладавший довольно грубыми манерами, сказал Фокленду, когда они выходили из зала: «Если «Ремонстрация» будет отвергнута, я уже на следующее утро продам все, что у меня есть, и никогда больше не увижу Англию; и я знаю многих честных людей, готовых поступить так же решительно». Кромвель, как и многие другие оппозиционеры, обращал свой взгляд за океан, на земли, где царила свобода.

Король, несмотря на то что потерпел поражение в Шотландии и был вынужден усмирять ирландцев, пользовался некоторой поддержкой и сознавал это. Однако окружение побудило его к действиям, оказавшимся ошибочными. Сначала он попытался сформировать министерство, опирающееся на парламентское большинство, заправлявшее в палате общин.

Более десяти, оппозиционных лордов были членами Тайного совета. Но очень скоро эти благородные люди начали без должного уважения отзываться о короле. Отчаянно ища опору, он предложил занять должность канцлера казначейства не кому иному, как самому Пиму. Понятно, что, поступая так, король был весьма далек от действительности. Вместо него канцлером стал Кольпеппер, а Фокленд получил место Государственного секретаря. Затем, поддавшись соблазну отомстить своим врагам, Карл решил осудить за государственную измену пятерых своих главных противников в палате общин. На этот неразумный и опасный шаг его подтолкнула королева Генриетта-Мария. Она обвиняла мужа в трусости, изводила упреками, говоря, что если он не хочет потерять ее, то должен усмирить тех, кто денно и нощно думает о том, как расправиться и с ним, и с ней. Карл дал убедить себя в том, что Пим намерен предать королеву суду.

Четвертого января 1642 г. король в сопровождении трех или четырех сотен своих сторонников отправился в палату общин. Это было беспрецедентное событие — никогда прежде монарх не появлялся в ней. Когда в дверь постучали и стало известно, что король прибыл лично, члены всех партий в изумлении уставились друг на друга. Сторонники короля открыли дверь. При появлении Карла все поднялись. Спикер Уильям Ленталл, оставив свое место, опустился перед монархом на колени. Карл уселся на стул и, выразив палате свое благорасположение, потребовал выдать Пима, Гемпдена, Голлиза, Хейзелригга и Строуда, которым днем раньше было предъявлено обвинение в государственной измене. Однако Пим, заблаговременно предупрежденный одной дамой из окружения королевы, успел принять меры для спасения себя и своих товарищей. Когда король появился, все пятеро уже спустились по ступенькам Вестминстера и скрылись в Сити. Спикер Ленталл не смог предоставить Карлу никакой информации о них. «Мои глаза могут видеть, а уши — слышать только по приказанию палаты», — ответил он. Король, уже осознавший свою ошибку, обвел взглядом собрание. «Я вижу, птички улетели», — неуклюже пошутил он и, добавив еще несколько ничего не значащих замечаний, удалился во главе своих разочарованных и разозленных приверженцев.

Когда Карл уходил, вслед ему раздалось негромкое, но хорошо слышимое восклицание:

«Привилегия!». Его подхватили все присутствующие, и низкий гул голосов провожал Карла до самой двери. И по сей день члены палаты общин от Сити занимают места на скамье казначейства, должны руководствоваться законами, ими самими составленными, и жить под властью правительства, установленного по их собственному согласию». Первого июня 1642 г. парламент предъявил королю «Девятнадцать предложений». В этом документе содержались ультимативные требования о том, чтобы члены Тайного совета, высшие государственные чиновники и наставники королевских детей назначались парламентом. Парламент также претендовал на полный контроль над милицией [93] и армией, посылаемой для усмирения Ирландии, то есть требовал для себя «власти меча». Согласно этому документу, вопрос о церковном установлении также решался парламентом. Если говорить коротко, палата общин предлагала королю отказаться от верховной власти над государством и церковью. Требования ее имели целью не просто решить наболевшие конституционные вопросы — они скрывали в себе потребность разрешить религиозные и классовые противоречия. Пуритане имели подавляющее влияние в парламенте, а при дворе доминировали сторонники англиканской церкви, тяготеющие к католицизму. Новое дворянство, купцы и предприниматели, а также состоятельные сельские арендаторы в некоторых графствах претендовали на политическую власть, почти монополизированную аристократией и лендлордами.

93

Милиция — войска местного ополчения. — Прим. ред.

Однако расстановка сил накануне гражданской войны не была такой простой. Брат сражался против брата, отец против сына. Влияние роялистов было очень сильным. Верности парламенту они противопоставили верность короне, пуританскому рвению — англиканское единство. Демократии они предпочитали установленную Богом древнюю королевскую власть. Как «кавалеры», так и «круглоголовые» шли в сражение, руководствуясь верой в высшие цели. В каждом из противоположных лагерей в то же время находились и распутные придворные, амбициозные политиканы и безработные наемники, готовые обогатиться на национальном разобщении; но в целом гражданская война стала трагическим конфликтом противоположных идеалов.