Бродячее сокровище
Шрифт:
— Вот именно, — сердито сказал Мазур.
— Сейчас, конечно, ситуация резко меняется… У полиции будет много недоуменных вопросов… Первое, о чем подумает толковый полицейский — почему же это столь циничный убийца, то есть вы, не прикончили и свидетеля?
— Да, верно, сказал Мазур. — Теперь ему придется потруднее. И все равно, человеку вроде меня чересчур рискованно полагаться на гуманность и объективность полиции… Мы с ним в разных весовых категориях. Мне не стоит дожидаться полиции…
— Боюсь, вы правы, Джонни, — вздохнул дон Мигель. — С
— Я к вам пришел за советом, — сказал Мазур, изо всех сил стараясь не торопиться, не суетиться, не терять лица. — Вы столько повидали в жизни… Быть может, посоветуете, как мне побыстрее покинуть город… а то и поможете, как моряк моряку? Вы мне сразу показались чертовски искушенным в жизни. Я — человек бедный, но у меня завалялась фамильная безделушка…
Он достал портсигар покойного капитана Агирре и небрежно положил его на край стола. Дон Мигель столь же небрежно, рассеянно даже взял массивную цацку, окинул цепким взглядом — и, несомненно, вмиг отметил полное отсутствие тех самых дарственных надписей, монограмм и прочих особых примет.
— Ну что же, Джонни… — сказал он после короткого раздумья. — Как моряк моряку, я просто обязан помочь… — его лицо стало жестким, а глаза — чужими. — Учтите только вот что… Терпеть не могу, когда меня подставляют. Если Ройс мертв, если вы его… я непременно наведу полицию на ваш след. Видит бог, терпеть этого не могу, но если обнаружится, что он мертв, получится, что вы меня обманули…
— Он живехонек, — сказал Мазур. — И скоро придет в себя.
— Ну что ж, посмотрим… У вас есть деньги?
— Ни цента.
— Жаль, вы ведь могли прихватить…
— Я торопился убраться оттуда.
— Тоже верно… Значит, он так и валяется в незапертом номере?
— Ну да.
— Прямо-таки приключенческий роман… Ладно. Хотя моя доверчивость иногда и подводила, буду настолько глуп, что попытаюсь вам поверить, Джонни… — он непринужденным движением опустил портсигар в карман и постучал кулаком в стену.
Почти сразу же, словно джинн из бутылки, появился безусый юнец в чистых джинсах и белой рубашке на выпуск. Дон Мигель принялся что-то ему говорить, внушительно и неторопливо, кивнул на Мазура, покачал указательным пальцем. Юнец закивал со всем возможным почтением.
— Пойдете с Пепито, — распорядился дон Мигель. — В отель, где останавливаются водители большегрузов. У меня есть в том отеле кое-какие связи… Большегрузы возят оборудование и прочую ерунду на нефтепромыслы из портов, обратно, как правило, идут порожняком. Попутчиков они обычно не берут, но Пепито все уладит… Думаю, вам лучше всего будет направиться прямиком в Чакон и устроиться на первый же корабль… ведь документы, как я понимаю, у вас в порядке? Вот и отлично, всего наилучшего, Джонни. От души надеюсь, что вы меня не обманули…
— Спасибо.
— Не стоит благодарностей. Мы, моряки, должны держаться друг за друга…
Он встал, полагая разговор конченным. Мазур тоже так полагал
Вот так. Можно поносить скотину Бобби последними словами, но необходимо признать, что его женушка отнюдь не была невинной овечкой, и муженек, по сути, ее попросту опередил. А если вспомнить то, что произошло однажды на другом конце света, в жарких песках Эль-Бахлака, то судить Мазур и не имел права, если быть честным с самим собой, не имел он права судить Бобби Ройса, какой бы тот ни был сволочью…
Глава четвертая
Бурная ночная жизнь
Мазур уважал профессионализм во всем, понятно, кроме самых предосудительных его проявлений вроде каннибализма, педофилии или торговли наркотиками. Поэтому он с искренним уважением наблюдал, как Донни, с невероятной ловкостью маневрируя исполинской машиной на крохотном асфальтированном пятачке, загоняет грузовик в узенькое, под габариты машины, пространство, обозначенное двумя желтыми полосами (краска кое-где изрядно стерлась).
Впрочем, машиной это чудовище назвать язык не поворачивался — даже с отцепленной грузовой платформой тяжелый грузовик, или, как в этом полушарии говорили, трак, выглядел устрашающе, словно бронтозавр среди табунка хамелеонов.
Двигатель умолк, и настала оглушительная тишина. Выдернув ключ и заботливо упрятав его поглубже в карман, Донни проворчал:
— Ну, все, десантируемся…
Мазур распахнул дверцу со своей стороны и спрыгнул с высоты в добрых полтора метра, забросил сумку на плечо, качнул пару раз корпусом, разминая мышцы. Огляделся. Асфальтированная площадка, вся изрисованная желтыми полосами и огороженная символическим заборчиком из тронутой ржавчиной проволочной сетки, была обширной, не менее футбольного поля, но грузовиков тут стояло всего с полдюжины.
— Просвети темного, — сказал Мазур, когда Донни, звучно захлопнув дверцу, обошел машину со стороны капота и встал рядом с ним. — Здесь же чертова уйма места, а боксы ненумерованные… Что же ты в этот уголок затискивался?
Донни, бородатый крепыш в клетчатой рубашке, пожал плечами с видом чуточку сконфуженным:
— Чистой воды суеверие, знаешь ли. Встал тут как-то первый раз год назад, в аккурат напротив в-о-он того приметного деревца — и дела в городе пошли просто прекрасно. Девка попалась приятная, маршрут, как выяснилось, неплохой. Так и пошло…
— Понятно, — сказал Мазур. — Ничего, я и сам суеверный — дальше некуда. Моряк все-таки… Ну, и что дальше?
— А чем тут еще можно заниматься на ночь глядя? — сказал Донни с ухарским огоньком в глазах. — Пойдем в город, остановимся в отеле, который по совместительству еще и бордель, снимем девочек. И отель, и девочки — все недорогое, но качественное… Что ты встал?
— Денег нет, — сказал Мазур. — И продать нечего.
— Да ладно, — недолго думая, сказал Донни. — Все равно я Мигелю должен примерно столько, что как раз хватит тебе на номер и девочку. Так даже лучше — не отдавать монету этому толстому прохвосту, а удружить нормальному парню…