Бродяги. Путь Скорпиона
Шрифт:
И чем сильнее Ахти пытался её забыть, тем чаще Лемпи снилась ему по ночам.
8
Южный ветер, дувший со стороны Горького моря, принёс запахи воды и соли. Над лесом закурлыкали журавли, вернувшиеся из дальних странствий. И хотя было ещё холодно, еловые чащи заголосили тысячами глоток, пробуждающихся ото сна зверей и птиц.
Старуха Ку-Ку, как водится, стала уходить в лес надолго. Однажды она ушла на целых три дня. Тойво и мальчик уже забеспокоились,
– Порча с этого дома снята, – заявила она, прижимаясь к тёплой печи и по-кошачьи щурясь.
– Какая ещё порча? – не понял Ахти.
Тойво только махнул рукой, и, как обычно, мальчику никто ничего не объяснил.
В «Мамочкином приюте» не хватало едких шуточек и хриплого хохота Лемпи, и Ахти снова начал думать о побеге. Но что делать с Фиксу и жеребёнком, которого она носила под сердцем? Бросить их он не мог, а брать с собой беременную кобылу не хотел.
Природа оживала, отвоёвывая у зимы один кусочек замёрзшей земли за другим, и что-то в душе мальчика медленно оттаивало. В его возрасте ещё сложно было оставаться равнодушным к наступлению весны.
Как-то утром к крыльцу трактира подъехал Фархад. Лицо лекаря осунулось, под глазами темнели круги, но его одежда и тюрбан по-прежнему выглядели чисто, дорого и опрятно.
– Хлеб и мёд этому дому. – Он поднёс большой палец ко лбу и поклонился в иноземном знаке приветствия. – Или, как говорят на моей родине, пусть соль здесь всегда остаётся солёной, а уксус кислым.
Тойво и Ахти перестали ощипывать тетерева, привезённого с охоты, и поднялись.
– А, это ты, бедуин? – протянул трактирщик. – Давненько мы тебя не видели. Вроде бы ты обещал заезжать и справляться о нашем здоровье…
Фархад понимающе закивал.
– Зима выдалась сложной, мне чудом удалось предотвратить эпидемию, которая началась в Пеньках. Правда, это была не та странная болезнь, что я наблюдал у вас в хлеву. Обычное заражение кишок.
– Избавь нас от подробностей. Я недавно позавтракал.
– К тому же к вам было не пробиться из-за снегопада. Как ваше самочувствие, все ли остались целы?
– В середине зимы скопытился конь твоего дружка. А так ничего – держимся.
Фархад сощурился.
– Гаспар расстроится. Вы не обратили внимания, какого цвета были его органы? Особенно сердце…
– Как-то не до этого было, – ответил Ахти, и его передёрнуло от воспоминания того жуткого костра посреди леса.
– Выжил ли кто-нибудь ещё из животных?
– Моя кобыла, Фиксу, – растерянно произнёс мальчик. – Она кажется вполне здоровой.
– Интересно, – задумчиво произнёс лекарь. – Я бы хотел её осмотреть.
Он спешился, привязал к столбу рысака, поравнялся с Ахти и снял с его головы прилипшее пёрышко.
– Я
– Тут прошла целая армия, – проворчал Тойво. – А ты спрашиваешь, не видели ли мы пары воинов?
– Ты знаешь, о ком я говорю, друг.
– Знаю, бедуин. Но что-то у меня язык к нёбу прилип.
Лекарь закатил глаза, извлёк из седельной сумки небольшую баночку с мазью, кинул её Тойво. Трактирщик ловко поймал её, поглядел на свет.
– Какая-то малюсенькая. Надолго ли хватит?
– Мазь помогает? – ответил вопросом на вопрос Фархад.
Хозяин удовлетворённо кивнул.
– Как понадобится ещё, пошлёшь ко мне мальчика. А теперь говори, что знаешь.
– Кроме недобитого отряда, здесь никто не проходил. Надеюсь, ты слышал, бедуин, что в той стороне пропала целая армия?
– Слышал, – сказал лекарь. – И даже залатал несколько дыр на телах тех солдат, что провели в вашем трактире ночь.
– Это не я оставил в них дыры, бедуин. Не смотри так.
– Я смотрю так, потому что не представляю, что за существа могли сделать такие раны.
Их разговор нарушило протяжное ржание из конюшни. Рысак застриг ушами, копнул копытом землю и ответил на призыв.
– Это Фиксу, – ответил мальчик, побледнев. – Что-то не так!
Они зашагали на задний двор.
– Что может быть не так? – поинтересовался лекарь.
– Да, мне тоже хотелось бы знать, – напрягся Тойво.
– Она ждёт жеребёнка, осенью её покрыл конь Гаспара!
– Что?! – взревел трактирщик. – Ты решил у меня в конюшне коней разводить?! Почему я слышу об этом только сейчас?
– Потому что ты всё время орёшь на меня! – огрызнулся Ахти. – И не входишь в свою конюшню годами.
– Чувствовал я неладное… Слишком уж много зерна и сена ты тратил в последнее время!
– Да если бы я тебе сказал, ты бы вообще не дал мне зерна!
– Откуда ты знаешь? По-твоему, я такой жмот?
Тем временем лошадь продолжала тревожно ржать.
– Друзья, – мягко молвил Фархад. – Может быть, вы сначала откроете ворота?
Ахти вцепился в засов, приподнял его и уронил, чуть не сорвав ногти.
– Вот дрянь! Что же мне делать? Я никогда не принимал роды у кобыл!
Фархад помог приподнять тяжёлый брусок.
– Не переживай, мальчик. Чаще всего ничего не нужно делать.
Наконец им удалось распахнуть ворота. Ахти тут же бросился к стойлу Фиксу.
Слабый утренний свет освещал щедро засыпанный соломой пол, на котором лежала кобыла. У её задних ног шевелился блестящий, покрытый слизью зеленоватый комок – от него поднимался тёплый пар.
– Он… он живой! – воскликнул мальчик. – Посмотрите!