Бронированные жилеты

Словин Леонид Семенович

Паспорт был в кожаной обложке. Полистав, Денисов вернул его бородатому.

– Вы из Кагана?

– Да, там я живу. Под Бухарой. Любопытные места.

– Это есть.

Денисову пришлось два дня провести в командировке в Бухарской области, в Гиждуване. Ничего особо примечательного в самом Гиждуване он не нашел, но Бухара запомнилась, а в ней Бала-Хауз, ансамбль - водоем, минарет и мечеть.

– Любопытные? А что там?
– Шалимов заинтересовался.

Шпак пожал плечами.

– В самом Кагане ничего.
– Узловатые морщины на

его лице были красными, а глаза и борода одинакового пронзительно-серого цвета.
– Раньше охота была, фазаны...

– Через Бейнеу, Кунград в Астрахань не ближе?
– спросил Денисов.

– Привыкли уже через столицу ездить.

– Ваша профессия?

– Инженер по фармацевтическому оборудованию.

– Надолго в Астрахань?

– В отпуск, - Шпак словно еще больше выпрямился.

Со взаимными представлениями было покончено.

– Билет компостировали на вокзале?
– Денисова все больше интересовал Шпак.

– Позавчера. В первой половине дня.

– Очередь была большая?

– По московским меркам, может, и ничтожна, но для Кагана...
– Шпак пожал плечами.

– Кто стоял впереди вас? Мужчина, женщина?

– Мужчина. Я предупреждал его, когда отходил пить воду. По-моему, в очках...
– Шпак коснулся оконечности бороды.
– Лица не рассмотрел. Он что-то держал в руке.

– Может, баул?

– Не помню. Это имеет отношение к преступлению?

– Вы уже знаете?

– Весь поезд в курсе дела.

Денисов показал на бланк, лежавший перед Шалимовым.

– Вы стояли позади убитого.

Шпак несколько секунд молчал.

– По-моему, он с кем-то разговаривал.

– С кем?

– Не помню. Речь шла о гостинице.
– Шпак спрятал паспорт в карман, аккуратно пригладил снаружи.
– Нашему брату, транзитному, с гостиницей туго. Но пострадавший, между прочим, устроился... Об этом они говорили.

– Это все?

– Да.

Шалимов составил очередную телеграмму о наличии свободных мест, спрятал в планшет.

"Негусто, - подумал Денисов, - хотя какой-то пробел, безусловно, заполнен".

Он спросил еще:

– Вы не видели пассажира с собакой?

– В поезде?

– Или во время посадки...

Шпак задумался.

– В поезде - нет. А на перроне...
– Он сидел, по-прежнему неестественно выправив спину и шею.
– Кого-то держали, кто-то побежал звонить в милицию. Толпа возбужденных людей... Спрашиваю: "В чем дело?" Оказывается, пассажир пнул собаку, его задержали.

– Где это случилось?

– Недалеко от багажного двора.

– Перед отправлением?

– Около часа ночи. Имеет ли это отношение к вашему вопросу?
– Шпак повел серыми пронзительными глазами.
– Сцена, между прочим, прехарактернейшая. У животного нашлись десятки защитников. И это на вокзале, где ни у кого ни секунды свободного времени! Интересно, собрались бы все эти люди, если бы хулиган пнул вас или меня? Или оскорбил бы женщину?

Когда Денисов вместе с Шалимовым пришел

в вагон-ресторан, там уже были люди. Вовсю шла торговля водой - второй салон был весь заставлен ящиками с "Айвазовской". Вагон-ресторан был новый - с холодильником для ликеров в буфете, отделанном серым пластиком, с легкими занавесками, наполненными ветром.

Сабодаш за столиком разговаривал с женщиной в очках, которую Денисов видел у места происшествия. Теперь на ней была серебристая кофточка скороткими рукавами, расклешенные брюки.

– Ну, я пойду, - бригадир взял бутылку кефира, пошел к двери. Милости прошу, когда надо.

– Не забудьте про объявление по радио...

– Все сделаю. "Пассажиров, проходивших ночью через одиннадцатый вагон, приглашают к бригадиру поезда..."

Денисов подошел к столику, Антон подвинул ему стул, представил:

– Денисов, инспектор. Марина.

Женщина не узнала его, взглянула внимательно-запоминающе.

– Ужасный сон! Честное слово...
– Она чувствовала себя неважно, за массивной оправой Денисов заметил круги.

Заказ у Денисова принял директор вагона-ресторана, он же буфетчик, с печальными глазами, двумя рядами золотых зубов и короткой челюстью.

– Есть почки, гуляш...
– Он натянуто улыбнулся.
– Редко принимаем у себя сотрудников столичной транспортной милиции... Прямо беда...

– Здравствуйте!
– Денисов видел его впервые.
– Пожалуйста, почки. Творог есть?

– Сметана очень свежая... Творога нет. Мне обо всем известно: дикий случай! Нет слов!

– Тогда сметаны. И чай. Хлеба три кусочка...

Заказ директор передал официантке, сам занял место за буфетом.

– Пробки починили?
– Антон не знал про распределительный щит.

– Порядок.

Сабодаш пододвинул блокнот, в котором делал записи.

– Посмотри пока.

Денисов пробежал глазами конспект.

"Марина... Двадцать шесть лет. Образование высшее. Младший научный сотрудник НИИ. Город Сумы. Замужняя, двое детей, муж - кандидат наук, работает там же. В Москве проездом двое суток, знакомых нет. Едет отдыхать на Каспий. Ночевала в гостинице "Южная". Ужинала на вокзале. В купе вошла второй, после Ратца. Попутчиков не знает. Пересказать содержание разговоров в купе затрудняется: ничего существенного. Считает, что Толей был против комнатных собак. Денег потерпевшего не видела. Когда погас свет, стояла в коридоре. Кто закрывал дверь в купе, не знает. Уснула сразу..."

"Не знает", "не помнит"...
– заметил Денисов.

Официантка поставила перед Денисовым стакан со сметаной, хлеб.

Марина продолжала прерванный разговор с Антоном:

– ...Выезжаем обычно по пятницам. С детьми, с мужьями, с мангалами. "Москвичи", "Жигули", "Запорожцы" - целый кортеж...
– Они говорили о чем-то, не имевшем отношения к сто шестьдесят восьмому дополнительному, к Голею.

Денисов позавидовал Антону: сам он, приступая к расследованию, уже не мог думать ни о чем постороннем.