Бросай!
Шрифт:
– Знаю! Придумал!
– Что еще? – вскинулся Маррэ, уже забывший, о чем шла речь.
– Если прямо сейчас слетать в город, наверняка можно раздобыть маскировочный плащ. И тогда я смогу спрятаться прямо на стадионе. Пробраться ночью, пока не начнутся работы и не включат силовые поля. Если персонал меня с утра не заметит, то готово дело! Такие можно снимки получить!
– С ума сошел! – вытаращился на фотографа Маррэ. – А если по тебе кто-нибудь проедет?
– Не проедет. – Кэнью вскочил, потирая руки. – Там же есть одно местечко. Помнишь холм с большими камнями наверху? Туда никто не полезет. А между камнями как раз
– Ну точно спятил! – Маррэ отложил в сторону компьютер. – Всю ночь сидеть на холодных камнях, потом с самого рассвета лежать неподвижно под накидкой, еще и рисковать тем, что тебя выпрут со стадиона и пропуск отберут, и все ради того, чтобы получить качество, которого все равно никто не поймет!
– Профессионалы поймут, – самодовольно ответил Кэнью. – Снимки прямо со стадиона! Без всяких щитов! Такого никто не делал с тех самых пор, как эти щиты изобрели! Ради такого можно и потерпеть немного.
– Тебя выпрут. За нарушение правил безопасности.
– Пусть. Лишь бы до гонки не нашли. А после – не страшно. Главное – у меня будут снимки!
– Ну да. Ты проторчишь всю ночь и весь день на стадионе, под конец тебя найдут и выгонят, а никто из гонщиков даже не проедет мимо твоего холма!
– А без риска вовсе ничего не добьешься, – заявил Кэнью и схватил со стула ветровку. – Не скучай.
И выскочил за дверь.
– Аккредитации лишат! – крикнул ему вслед Маррэ. Тщетно.
Маррэ в сердцах захлопнул крышку компьютера. Кажется, закончить статью сегодня не удастся.
***
Все в комнате уже спали. И даже Васто начал задремывать, утомленный переживаниями дня. Но тут дверь, которую он нарочно оставил незапертой, открылась. Кто-то крадучись пробрался в номер.
– Спишь? – прошипел Гасса.
– Нет! – тут же отозвался Васто и приподнялся на локте.
– Так и думал. Теперь спи. Из больницы только что сообщили: все в порядке. Операция прошла успешно, скоро Торпеда к нам вернется.
– А я знал! – заявил Васто, даже не пытаясь скрыть своего облегчения. – С таким парнем ничего не может случиться.
– Конечно, – усмехнулся менеджер. – Что ему сделается.
Васто снова откинулся на подушку. Он надеялся, что теперь придет сон, а воспоминание об испорченном им ритуале отступит. Уйдет это иррациональное чувство, будто именно Васто виноват в случившемся.
Успокоив капитана команды, Гасса осторожно покинул гостиничный номер. Прикрыв за собой дверь, он на секунду остановился, помотал головой и вздохнул. Ему было немного стыдно.
Полуфинал. Первый заезд
Хитрость менеджера могла бы пройти, если бы Васто не вздумалось с утра пораньше позвонить в больницу.
Милая девушка в приемной узнала знаменитого гонщика, сообщила, что обожает его, и тут же полезла в компьютер и нашла медицинскую карточку Борко. И рассказала – «Конечно же, я понимаю, как вы за него волнуетесь!» – множество вещей, которые обычно говорят только родственникам. Все прошло успешно, и – да-да, это она и звонила в спорткомплекс, она уже тогда заступила на дежурство. Но врачи пока не решаются делать прогнозы относительно выздоровления пациента. Сможет ли вернуться к гонкам? Ну, пока сложно об этом говорить. Нет, пока еще не приходил в себя, и увидеть его невозможно.
Васто
Васто вернулся в номер из холла, куда вышел, чтобы не мешать соседям. Таннэль и Вирвиен еще только просыпались. Пустая кровать невольно притягивала к себе взгляд Снайпера. Пустая, застеленная кровать. Это было настолько неправильно, что не укладывалось в голове. Не может такого быть, чтобы Торпеда не вернулся после гонки в номер. Не уселся, сминая подушку, со своим неизменным компьютером. Не воспользовался полотенцем, аккуратно повешенным на спинку кровати. Не надел приготовленную футболку. Почему? Как это вышло?
Надо хотя бы вещи его сложить в сумку, подумал Васто. Вчера такое даже в голову не приходило. Но теперь постепенно становилось ясно, что Борко в этой комнате больше не появится. Всего два дня до окончания гонки, и он все это время пробудет в больнице. Потом… Надо будет остаться, остановиться в какой-нибудь гостинице Тёнебахтена, чтобы потом помочь другу добраться до дома. А если это займет много времени? Да нет, какие могут быть гонки, когда такое!.. Команда поймет.
– Васто, – невнятно спросонья окликнул Таннэль, – узнал что-нибудь?
– Как сказать, – деревянным голосом отозвался тот. – Они пока ничего толком не говорят.
– Все плохо?
– Наверное, нет. Не знаю.
Васто достал из-под кровати сумку Борко и принялся укладывать в нее вещи, разложенные на тумбочке. Двигался медленно, как во сне. Почему ему приходится это делать?
Странно, но Борко никогда не падал всерьез. При его подходе к делу кажется, что он не должен вылезать из больниц, но нет. Торпеда по-настоящему виртуозно обращался с гравом. Разумеется, бывали и травмы, но не настолько серьезные. И Васто уже доводилось собирать сумку друга, пока тот сидел где-нибудь в травматологии с вывихнутыми суставами или сломанными конечностями. Но тогда Васто посмеивался, занимаясь этим, поскольку только что поговорил с Борко, выслушал пару его неуклюжих шуток, отвесил этому не в меру рисковому парню символический подзатыльник и точно знал, когда они снова будут вместе выступать.
А еще Васто совсем не думал о Га Боре. Не возникало даже желания врезать тому, чье опасное поведение привело к таким последствиям. Этот тип просто не имел значения. Никакого.
***
Атмосфера в «Галактике» царила напряженная. Дек молчал. Кажется, он после окончания вчерашней гонки вообще не произнес ни слова. Еще за ужином Герк старался избегать темы стратегии и вообще помалкивал об игре. Слово перешло к другим менеджерам, дав им возможность поругать и организацию соревнований, и журналистов, потом к механикам, которые принялись рассказывать малопонятные истории из гаража, а потом и к врачу, который окончательно испортил всем аппетит своими жизненными анекдотами. Завтрак обещал пройти по тому же сценарию. Дек с самого утра уткнулся в свой компьютер и молчал.