Брошь медеи

Паша А.

***

Это была женская комната, вся в рюшках, в подушечках, которая противно воняла. Воняла молодой женщиной, а Альбус ненавидел этот запах с самой молодости. Женщины были ему неинтересны в амурном плане и он смотрел на них как на назойливых плаксивых существ, несоизмеримо глупее и слабее любого мужика. Он удивлялся, кому были нужны эти мягкотелые недочеловеки, почему Создатель решился произвести слабый пол и отдать ему одному самую ценную вещь - способность рожать, и не находил для себя объяснения.

Но факт существования женщин был налицо и незатухающий интерес мужчин к ним испокон

веков не только не сходил на убыль, а как-то возрастал и Альбус был вынужден признаться, что возможно и не прав в своих рассуждениях.

Комната была чиста и не разбросанна, но пуста, это было сподручно директору Хогвартса. Он быстро огляделся в поиске чего-нибудь, указывающего, кто и почему убил Хагрида. За огромной кроватью с высоким балдахином что-то сильно фонило магией и старый волшебник быстро приблизился, чтобы увидеть источник. Был сверток, в который он оборачивал фальшивый камень, когда сдавал на сохранение в банк, пустой сверток, на внутренней стороне которого было что-то написано. Дамблдор осветил пергамент Люмосом из палочки и похолодел, прочитав текст:

"Старого лиса перехитрить захотел? Ф"

Оглянулся на феникса, но неблагодарная птица одна вернулась без него в Хогвартс, и директору пришлось аппарировать самостоятельно до границы Защитного купола школы. Спеша настолько, насколько мог, пыхтя и страдая одышкой, он доковылял до своего кабинета, сразу отправившись к укромному местечку, где десятилетиями раньше соорудил свой персональный сейф. Дрожащей рукой набрал комбинацию цифр и открыл дверцу, ища глазами заветный колобок серебряной фольги, погруженный в десятилитровую бочку с сахарным сиропом.

Сосуд был пустым.

Внезапно нахлынула волна настолько непомерного отчаяния, что воя от ярости, Альбус дернул свою бороду и толстый пучок белых косм остался в его скрюченных пальцах.

***

Миссис Уилкинс весь день сидела у окна и наблюдала за своими соседями напротив - семьей Дурсль. Она видела, как они вчера утром укатили куда-то на своей машине, забрав с собой - впервые в кои-то веки - своего затюканного племянника, Гарри. Вернулись они к вечеру сегодняшнего дня без мальчика.

Бинокль, вооружиться которым она вовремя сообразила, показывал, что на кухне Дурслей сидят только трое, а племянника нигде не было видно.

Миссис Уилкинс давно наблюдала за этой ненормальной семьей и составила на них уже целое досье - в нем она собирала заметки о передвижении каждого жильца дома номер четыре. Ей было давно и хорошо известно, что все сказанное миссис Дурсль о темноволосом сыне ее сестры - бред сивой кобылы. Добрым и нормальным в этой странной семье был лишь названный своей тетей уродом маленький Гарри. Несмотря на жестокое обращение с ним со стороны родственников, мальчик был внимательным, тихим, прилежным - что о том порождении ада, Дадли, нельзя было сказать.

Кстати, своему сынульке Петуния, общаясь с дамами, живущими в районе и работающими в окрестностях, пела повседневные дифирамбы, заливаясь соловьем, какой он добрый, сказочно способный и ученолюбивый. Это была настоящая чушь. Маленький - если можно этим словом назвать слоненка, которого он напоминал своими габаритами, Дадли Дурсль

был знаменит среди малышни Привита Драйва своим сварливым, взрывным характером с бандитскими замашками.

Миссис Уилкинс отметила в своих журналах каждую мелочь, каждое нападение и ограбление ребятишек, совершенное Дадли Дурслем в компании своей банды. Она отразила и каждые побои Гарри, бывшего гораздо меньше по росту и худее по комплеции, чем его кузен, записывала дни, когда племянника выгоняли с раннего утра на прополку сорняков... Она знала все о жизни дома напротив. А теперь думала, что они своего племянника убили и где-то его закопали.

Недолго колеблясь, сознательная гражданка взяла телефонную трубку и позвонила в полицию города, точно и ясно объяснив дежурному свои сомнения.

Пятью минутами спустя вой сирен возвестил о приезде полицейской машины и машины скорой помощи. Соседи стали выходить, чтобы узнать новости.

Миссис Уилкинс была счастлива уведомить всех о своих наблюдениях.

***

Внезапно, в... корчащемся сознании директора Хогвартса сверкнула искорка надежды.

Хроноворот! У него находился созданный Эдвардом Поттером, дедом Джеймса, артефакт, который Альбус после того рокового Хэллоуина нашел в рабочем столе покойного владельца дома в Годриковой Лощине. Позволял этот хроноворот, по записям своего изготовителя, найденным там же, возвратиться назад во времени в рамках трех дней.

Максимумом, которого достиг директор, были три часа.

По всей вероятности, Эдвард настроил свое изделие на своих потомков, в руках чужака он работал худо-бедно и не всегда.

Вспомнив о нем, Дамблдор стал рыться среди кучи ценностей, присвоенных во время рейдов Аврората в поисках темных артефактов в домах неугодных Министерству, или точнее - богатых чистокровных, якобы симпатизирующих Темному Лорду Волдеморту, имя которого не смели называть.

Наконец, хроноворот нашелся и старый колдун сразу применил его, надеясь застать Хагрида живым.

***

Хагрид лежал раздетым и мертвым на кровати той же комнаты, в которую Дамблдор ранее прибыл при помощи Фоукса. Статная и хорошо сложенная красотка, бледная и совершенно голая, громко кричала и тормошила отдавшего концы лесника Хогвартса.

Директор невербально бросил на себя чары хамелеона и стал ожидать, когда голосистая жрица любви уймется и уйдет отсюда. Ему была нужна лишь пара-тройка минут, чтобы прикарманить мертвого полувеликана, забрать фальшивый камень и вернуться к опушке Запретного леса.

Но на крики девушки прибежала целая стая полураздетых женщин и Дамблдору пришлось смыться в экстренном порядке. Подождав среди деревьев опушки некоторое время, он аппарировал обратно в ту же комнату, прикрываясь чарами невидимости.

На этот раз тут никого, кроме лежавшего с распростертыми руками нагого Хагрида, не было. Альбус бросился к куче одеяний лесника, сразу забрав его огромную, похожую на палатку мантию. Во внутреннем кармане нашелся билет для Хогвартс-экспресса и пакет из Гринготтса, но распакованный и пустой. Не раздумывая, он запихнул билет в собственный карман, затем старый колдун дрожащими руками раскрыл пергамент и с ужасом узрел тот же текст, что и раньше: