Брошь медеи

Паша А.

Миртлл утверждала, что рыжая девчонка шипела наподобие оного наглеца, Тома Ридлла, который во время преследования ее, Миртл, по коридорам школы, осмеливался приходить даже сюда, в женский туалет. А за шипением следовало открытие таинственного входа в полу. В него заскочила и другая девочка, которая старательно подглядывала за рыженькой и обратно все еще не вернулась.

Привидение призналось, что боится исследовать, что же там на дне колодца находится, потому что отсюда приползла и ее смерть в виде больших завораживающих желтых глаз.

Пока двое преподавателей разговаривали, из колодца вылетел грязный по уши первый прыгнувший

внутрь аврор на метле с обвисшим на руках трупом тоненькой, сломанной как тряпичная кукла, девочки.

Ступив на пол помещения, аврор смахнул прилипшие к посиневшему лицу бедолаги пряди светлых волос и вопросительно посмотрел на прибежавших преподавательниц - заместительницу директора Минерву МакГонагалл и декана Хаффлпаффа Помону Спраут.

С полными страдания и слез серыми глазами профессор Спраут протянула дрожащую руку и кончиками пальцев потрогала холодную щеку девочки.

– Да, это Салли-Эн Перкс, аврор Дейвис. Она - моя ученица, точнее, была ей, - подтвердила преподавательница по Гербологию догадку служителя министерства. Потом ее глаза округлились от беспокойства.
– А что с другими?

– Они живы и в порядке, по крайней мере, мальчик в порядке. Боюсь, в школе появилась вакансия преподавателя по ЗОТИ, мэм.

– Что с Гилдероем?
– то ли с насмешкой, то ли с досадой спросил и Северус Снейп, присоединяясь к своей коллеге.

– Боюсь, он сам себя заобливиейтил, сэр. Палочкой рыжего мальчика, - разъяснил он своим слушателям случившееся внизу, под туалетом.

Голос Минервы МакГонагал чуть ли не зашёлся в истерическом крике, когда она это прокомментировала:

– Говорила я Молли, даже Артуру писала, что этой палочкой - от умершего родственника - не надо колдовать, но они уперлись как ослы. Рону другая, видите ли, не подошла!
– Минерва уже психовала.
– Не подошла, черт с ними двоими, нарожали, наплодили, сами не знают, как всех прокормить, калеками хотят сделать...

***

Локхарта, бормотавшего и у всех спрашивающего: "Кто я?" (Who am i?*), увезли в больницу Святого Мунго на исследования. Вдруг кто-то вспомнил, что ранее, прежде чем стать известным своими подвигами, романами-автобиографиями и наградами "Ведьмополитена-ньюз", он работал штатным обливиатором в Отделе тайн Министерства Магии и дело запахло жареным.

То, что спасло Гилдероя Локхарта от расследования, следствия и прямого пути в Азкабан, было полной потерей памяти, которую диагностировали у него легилименты из больницы.

Иначе и он, и второкурсник Рональд Уизли бы отделались только несколькими синяками и ушибами.

Узнав во время допроса, что только он из братьев Уизли, прочитав угрожающую надпись на стене про "...кости, белеющие...", подумал о младшей сестре и бросился искать и спасать ее, принудив угрозами единственного героя магмира в наличии и поблизости - Гилдероя Локхарта, родители Рона прониклись его героизмом и увезли его в Косой переулок покупать ему подарки.

Но это случилось после того, как прослезившаяся Молли Уизли чуть не погубила младшего из сыновей удушающими объятиями, вкупе с оглушительным визгом в правое ухо мальчика:

– Роооон, деетка, как я тобой горжуууусь....

– -------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

* Who am i? ("Кто я?") -

последняя из книг Гилдероя Локхарта. В филме (только в фильме) ГП и ТК, когда прошли уже заключительные титры, на витрине "Флориш и Блоттс" появляется обложка книги с надписом "Who am i? " ("Кто я?") и живая фотография автора, растерянно допытывающегося, кто он.

Глава 4.

К концу учебного года, выпив такое количество зелий, которое не выпивал за все свои сто с лишним лет жизни, Альбус Дамблдор, наконец, переборол болезнь, настолько поправился и окреп, что стал выходить и появляться среди людей. Никому из целителей волшебной больницы, ни самой колдоведьме Хогвартса Поппи Помфри не было известно, что выздоровлению и восстановлению магических сил директора способствовали две вещи, о которых знал только он. Ни зелья, ни целительское колдовство врачей Мунго не имели значения.

Дамблдор еще в сентябре прошедшего учебного года осмелился снова пытаться воплотить в жизнь План о Благе, подбросив на пути бродившей в одиночку Джинни Уизли дневник Тома Ридлла, мальчика, который стараниями своего профессора по Трансфигурации ушел по пути в направлении темных искусств настолько, что в дальнейшем превратился в Лорда Волдеморта.

Дамблдор надеялся заманить в пучину происшествий Невилла Лонгботтома, несмотря на неустанный присмотр его бабушки. Внезапно по директору ударил данный летом Непреложный обет, он стал хворать и болеть из-за потери магической мощи, а не магической лихорадкой, как объявили ученикам. Насколько далеко заходила маленькая Джинни в общении с крестражем Тома, настолько плохо чувствовал себя директор, но он терпел и от Плана не отказывался. Когда девочка, одержимая духом темного мага, стала выпускать из труб канализации замка монстра подземелий, из-за которого окаменели ученики, Дамблдор сдался и лег в больничное крыло, так и не узнав, что за монстр, что за зверь жил глубоко под замком.

Смерть замаячила на периферии зрения своей костлявой фигурой, и старый колдун приготовился умереть.

Аврорские инспекции в Хогвартсе он пропустил, бредя от высокой температуры, с которой ни целительские заклинания мадам Помфри, ни блестяще сваренные Северусом Снейпом зелья не смогли справиться.

Пока неожиданно и без разумной причины Альбусу Дамблдору не стало легче дышать, и он медленно пошел на поправку.

Позже, когда все в школе уладилось, и он сумел собрать все части пазла, то понял, что жизнь к нему вернулась, когда из рук Джиниверы забрали дневник Тома Ридлла, будь он проклят трижды. Это была первая причина его, директора школы, выздоровления.

Второй вещью были тщательно оберегаемые с прошлого года и сохраненные в сейфе лимонные дольки. Когда директора выпустили из Больничного крыла, и он вернулся в свой недоступный для посторонних кабинет, его первым решением было сразу съесть несколько из них. Не те, обычные, которые он стал покупать в маггловском мире на заказ и есть на виду у всех, а те, которые обогащал магией настоящего Философского камня, пока тот был в его распоряжении.

Альбус Дамблдор все еще боялся, его трясло так, что поджилки каменели, когда перед внутренним взором ему являлся образ того куска пергамента, на котором красными чернилами шло замечание: