Брюсов Орден. Ради лучшего будущего
Шрифт:
Эту пулю я даже увидел. Время вдруг словно остановилось, и она, медленно вращаясь, выскользнула в дымном облаке из винтовочного ствола и поплыла на меня. Неспешно так, будто понимая, что никуда я от нее не денусь, давая прочувствовать и осознать неизбежное…
Нет, страха не было. Ничего не было: ни мыслей, ни чувств, ни ощущений.
Только мы двое – я и эта пуля.
А потом она вошла мне в лоб, словно к себе домой – и, похоже, не стало и самого меня.
[1] Слуховое окно в
Глава 31
г.Санкт-Петербург, август 20** года
Текущий поток времени
Было темно, но не так чтобы очень. Жарко – но не слишком. Что-то шумело, гудело и поскрипывало – но приглушенно, в отдалении. Пахло тиной, плесенью и автомобильными выхлопами – слегка. И даже привкус крови во рту не казался таким уж пугающим – словно губу прикусил, тоже мне беда! Ну, точно прикусил – язык нащупал крохотную ранку.
Ад на минималках? Потому что на рай по-любому не тянет… Если же не то и не другое…
– Крутись Уроборос!
Что? Что?!!
Я обернулся: позади меня стояла Полина.
– Садиста, который придумал корсет, нужно на фиг выпилить из истории! – сердито заявила девушка, стягивая с себя каракулевую пелерину и оставаясь в длинном платье – том самом, по моде 1837 года.
Машинально я опустил взгляд, оценивая собственный наряд: распахнутая шинель, темно-зеленый вицмундир… Покосился по сторонам: опоры моста, река (должно быть, Нева) – наша точка эвакуации…
Ну да, я же только что вернулся из XIX века, после дуэли с Пушкиным. Как и планировалось, дал промах – поэта сразила из укрытия моя напарница. Сперва, кажется, в случившееся никто не поверил: полковник Данзас так вообще решил, что лицейский друг его разыгрывает, даже шутя пнул лежащее на земле тело сапогом в бок… Потом, конечно, начался переполох, все забегали, заголосили, стали наперебой звать врача – и под прикрытием этой суматохи мы с Полиной по-быстрому свалили с Черной Речки на ожидавшем нас на тракте «ваньке»…
Все так, все логично…
Но ведь было же и другое! Бомба для Александра II, разгромленная штаб-квартира Ордена, клад в Кусково, юридическая контора сэра Уильяма, ярославская крыша… Полина, сраженная пулей азиата-красноармейца, моя собственная смерть…
Все это не выдумка, не сон!.. Или…
– Ты что-нибудь понимаешь? – снова поднял я глаза на напарницу. – Нет! – тряхнул головой тут же. – Неправильный вопрос. Что ты помнишь?
– Помню, как убила Александра Сергеевича Пушкина, – с горькой усмешкой заявила девушка, нашаривая у себя за спиной завязки корсета. – Будет что внукам рассказать!
– А… еще что-нибудь? Что-нибудь… странное?
– Есть такое, – помедлив, кивнула Полина. – Не так отчетливо, но… Будто мы уже однажды возвращались сюда из 1837-го… Да ну, чушь! – решительно мотнула
– А если не чушь? – подался вперед я. – Возвращались мы – и… что?
– Тебе так вот приспичило мое дежа вю обсудить? – нахмурилась девушка. – Вообще-то это совсем не то, чем стоит хвастаться!
– Мы уже возвращались из 1837-го – и что было потом? – не отступал я.
– Что-что… Ты пришел… То есть мы не вместе вернулись? – удивленно спросила она – не то у меня, не то у самой себя. – Странно… Слушай, и миссию мы тогда провалили! – сообразила Полина. – Погоди, я что-то запуталась. Получается, это нам что, дали второй шанс? Так вообще бывает?
– По ходу, бывает, – хмыкнул я. – Второй шанс, да… Так что было дальше?
– Я набрала Панкратову… Нет! Сначала – еще до твоего прихода – сюда, под мост, сунулся какой-то хмырь и всучил мне конверт. Там внутри был телефон. Тот зазвонил, и мне сказали, что Орден уничтожен… Что?! – до крайности поразилась девушка собственным словам. – Крутись Уроборос! Я помню, как мы с тобой пришли к штаб-квартире, эти цветы, эти списки на стене… Помню звонки от «Хозяина»! Помню Ярославль… Помню, как… Помню. Как. Меня. Убили, – бесцветным голосом выговорила она.
– А следом меня, – сообщил я напарнице. – И сразу – вот это вот все… – обвел я жестом наше убежище под мостом.
– Я должна позвонить отцу! – сорвавшись с места, Полина бросилась к тайнику, где были спрятаны наши вещи, и выхватила оттуда смартфон. Ее пальцы заскользили по экрану. Затем, поднеся трубку к уху, девушка несколько секунд напряженно вслушивалась в нее – и вдруг безвольно уронив руку, прошептала в ужасе: – Абонент недоступен…
– Не может быть! – похолодел я. – Все же… Все должно было измениться! Набери еще кому-нибудь!
Однако напарница меня уже словно не слышала.
Сделав шаг вперед, я забрал из ее вялых пальцев гаджет, оживил успевший затемниться экран, нашел в «контактах» фамилию Панкратова и нажал на «вызов». Почти сразу послышался гудок, а за ним знакомый, веселый такой голос:
– Да, Полинк!
– Виктор, это не Полина, это Игорь! – заорал я так, словно собирался переговорить с Москвой без посредства телефонной линии.
– Что случилось? – мигом переключившись с радостно-беззаботного тона на обеспокоенный, поинтересовался Панкратов.
– Нет, нет, у нас все в порядке, – понизив голос до почти нормального, поспешил заверить его я. – А… У вас как? Что с Орденом?
– А что с ним сделается? – усмехнулся мой старый напарник. – Это ж Орден!
– Это ж Орден… – завороженно повторил я за ним. – И ничего… необычного? – уточнил все же.
– Да нет, все как всегда. Никаких новостей… А вот тебе, чувствую, есть что рассказать, – заметил Виктор.
– Есть, – подтвердил я. – Еще как есть. Но не по телефону.
– Тогда руки в ноги – и в Капотню! – бросил Панкратов.