Бублики в гуляше, или Повесть о том, как Оля и Слава в Будапеште дом покупали
Шрифт:
Степановна показала нам на пальцах цифру «два» и указала наверх. Мы пошли вперёд. На втором этаже мы остановились, чтобы пропустить её. Она достала из сумки связку ключей. У окна то ли кухни, то ли прихожей, выходившей на галерею рядом с дверью, она остановилась, приложила ладонь козырьком ко лбу и заглянула внутрь. Видимо, то, что она там рассмотрела, её удовлетворило, потому что она не мешкая вставила ключ в замочную скважину и крутанула его по часовой стрелке. Ключ, однако, никуда не прокрутился, а только сдвинулся на градус-другой и застрял. Вытащив его наружу, Степановна осмотрела его внимательно, проверила другие ключи в связке и повторила попытку. Замок, по-прежнему,
На какую-то секунду между нами повисло молчание. Девушка смотрела на меня, я на неё, Степановна на нас обоих, а Оля наблюдала за всем со стороны. Я опомнился раньше остальных и сказал «хелло». Ничего другого мне в голову не пришло. Девушка мне ответила что-то по-венгерски и выглянула за дверь. На миг мне подумалось, что сейчас она заедет мне своей гантелькой между глаз, но она, нет, лишь посмотрела на Олю и снова сказала что-то. Тут соображение вернулось и к Степановне. Она тоже что-то сказала девушке, и, может, с минуту между ними вёлся какой-то диалог, в конце которого Степановна подошла поближе к двери и посмотрела на табличку с номером. После этого она слегка покраснела лицом, сказала что-то девушке ещё раз и показала на меня.
– Вы ошиблись этажом, – сказала мне девушка по-английски. – Она показала вам «два».
– Кетто? – я посмотрел на Степановну и сделал пальцами заячьи уши.
Степановна кивнула.
Я оглянулся вокруг себя. Мы находились на галерее. Под нами был один этаж. И если вместе это не два, тогда в какой палате у вас Наполеон?
Ясность в ситуацию внесла Оля.
– У них первый этаж не считается, – сказала она мне. – Я совсем забыла.
А Степановна, хотел спросить я, что считать не умеет? И вообще, она знает, что она продаёт? Этажи перепутать! Но эти вопросы, на самом деле, были адресованы не Оле, а самой Степановне, а она в это время уже говорила девушке что-то в извинительном тоне, поэтому я молча отошёл от двери и направился к выходу с галереи.
«Наша» квартира, когда мы туда в конце концов попали, оказалась помещением на три огромных смежных комнаты с микроскопической кухней и ванной, которая не знала сантехника уже не меньше полувека. Никакой мебели в комнатах не было, дощатые полы были покрыты пылью, на оклеенных обоями стенах местами виднелись трещины. Потолки были какой-то дворцовой высоты и имели украшения из лепнины по периметру, но что там было налеплено, и в каком оно состоянии снизу толком видно не было. Окна также были под стать потолкам. Сквозь их немытые неизвестно сколько лет стёкла в комнаты прямой наводкой било солнце, и в квартире от этого было жарко, как в крематории. Как этот крематорий с его ненормальной кубатурой обогревается зимой, однако, было не ясно. Привычных нашему глазу радиаторов мы в квартире не увидели, а то, что Степановна назвала «газ-конвэктор» имелось почему-то только в центральной комнате и походило больше на подвешенный на стену чемодан, чем на отопительный прибор.
– Как ты себя здесь чувствуешь? – спросил я Олю, пока Степановна отвлеклась на телефонный звонок.
– Как пустыня под белым солнцем, – ответила Оля.
Что это значит, я не успел выяснить. Ко мне
– Есть, – сказал я. – Сколько лет уже продаётся эта квартира?
Ответил Иштван не сразу. Некоторое время из телефона доносилось его сопение и шорох бумаг.
– Почти одиннадцать лет, – сказал он наконец.
– Понятно, – сказал я.
Иштван снова посопел.
– Но знаете, – сказал он, – для восьмого района это неплохой дом.
– Почему?
– В нём нет цыган.
С такого угла на жильё в Будапеште мы до сих пор не смотрели. Цыгане на глаза нам попадались, но возможных соседей мы в них не видели.
– Спасибо большое, Иштван, – сказал я. – Мы будем иметь это в виду.
Но ничего мы в виду, конечно, не имели. Просто хотелось вежливо закончить этот просмотр и поскорее выйти на воздух. У Степановны, судя по спокойствию на её лице, иллюзий на наш счёт тоже не было. Мы пожали друг другу руки и разошлись каждый в свою сторону.
Вечером я получил от Иштвана письмо, где он сообщал, что у них с женой есть и другие квартиры, которые они готовы нам показать, но все они на другой стороне Дуная в Буде. На это письмо я ответил, что спасибо, Иштван, но так как Буду мы совсем не знаем, потому что ещё не успели туда доехать, то не хотели бы напрасно морочить вам голову, однако, как только у нас будет повод для разговора, мы обязательно дадим знать.
Этот повод мы честно искали весь следующий день. Оля старательно изучала карту Буды и даже зачем-то запомнила высоту некоторых её холмов над уровнем моря. Я в своих блужданиях по географии так высоко не забирался, но по Олиному настрою чувствовал, что Иштван с его Степановной, а вместе с ними и Буда – это не наш вариант. Обжёгшись на белом солнце пустыни восьмого района, мы решили раскинуть сети пошире и проверить, что предлагается для жизни в других районах нашей, пештской стороны города.
Чайковский на двоих
Продолжить поиски Оля предложила с того места, где у нас не состоялась первая квартира – парка Чайковского. Довод у неё был такой, что раз уж мы потратили на него время, когда искали, что там поблизости и вели переписку с этим предателем-агентом, надо хотя бы побывать в тех краях, чтобы не обидно было. Какая тут может быть обида и на что, я не особо понял, но возражать не стал – Чайковский так Чайковский. К тому же, и в самом деле, когда теряешь то, что ещё не имел, оно не так больно, если пойдёшь посмотришь всё на свежую голову и увидишь, что и слава богу, что не получилось, потому что тут, оказывается, такого понаделано, о чём ты и не подозревал, и если бы оно всплыло потом, а оно бы точно всплыло, боли было бы больше, а денежки уже тю-тю. Так оно будет с этим местом или нет, мы, конечно, не знали, но я подумал, что даже если ничего там и не всплывёт, какую-то пользу из экскурсии мы всё равно получить сможем.
Находился парк Чайковского в десятом районе, рядом с нашим четырнадцатым. Туда ходил автобус и трамвай, но мы решили, что пешим способом познавать город будет правильнее и, захватив с собой штопор и пластиковые стаканы на случай привала, отправились в путь.
Денёк с самого утра выдался прелестный. Солнце светило на землю мягким золотым светом. Облака купались в небе, как белые киты. Ветерок носил по воздуху аромат лип. Лучших условий для экспедиции в неизвестность не придумаешь. Смотри себе по сторонам и удивляйся.