Бубновый туз

Сухов Евгений Евгеньевич

Кирьян посмотрел на часы.

— Спасибо за компанию… До свидания.

— Вы бы поаккуратнее, — крикнул вслед им сторож. — Народ нынче разный ходит. И все больше шальной. Как бы того… До исподнего не раздели бы. Да и дамочка ваша одета не так, как все. Признать еще могут.

— Спасибо, учту, — невесело буркнул Кирьян и свернул за угол.

Некоторое время они шли молча. Тишина не тяготила. Приятно пройтись с любимым человеком, вслушиваясь в городской покой.

Неожиданно Кирьян

развернулся.

— Знаешь что… Давай я тебя провожу. Домой поеду, что-то я устал сегодня. Просто с ног валюсь.

— Тебя никто не выгоняет, ты можешь остаться у меня, — спокойно заметила Мария, посмотрев на Кирьяна снизу вверх.

В глазах тоска. Вот она, бабья доля. Внешне-то все ладится, хороша собой, при деле — тужурку вот чекистскую носит. Ни в чем мужчинам не уступает, а стоит только остаться одной, как тоска наваливается.

Кирьян отвернулся. Сделал вид, что ничего не произошло.

— Я к тебе потом приду.

— Обещаешь?

— Да.

— Тогда не провожай меня, я сама дойду. Тут недалеко. К тому же со мной оружие.

— Хорошо. Как скажешь.

* * *

Оставшись один, Кирьян быстрым шагом направился к котельной, благо идти было не очень далеко. Остановившись у порога, он осмотрелся и, не заметив ничего подозрительного, уверенно постучал в дверь. Сначала послышалось неясное шевеление, где-то внутри помещения пробуждалась жизнь: не то черти подбрасывали под котел угольку, не то грешники из котлов от жара повылезали. И только прислушавшись, Кирьян различил осторожные шаги.

— Кто там? — спросили из-за двери.

Кирьян узнал голос Саввы Тимошина.

— Открывай, свои.

Громыхнул засов. Дверь, скрипнув, распахнулась. Первое, что увидел Кирьян, это ошалелые глаза Ромы Овчинского.

— Фундамент пробили? — деловито спросил Кирьян, проходя вовнутрь.

Взору предстала черная нора. Неширокая, но в нее можно было запросто пробраться на четвереньках. Комья глины грудой лежали в стороне. Никакой маскировки, теперь она ни к чему.

— Пробили, — ответил Савва Назарович. — Точно в полтретьего, как и договаривались.

— Времени вам хватило?

— Вполне. Как только ты с кралей к магазину подошел, так мы и начали долбить. Вовремя ты сторожа отвлек. Такой шум стоял, думали, он услышит. Я даже Роману сказал, чтобы он посмотрел, что там наверху делается… А он вернулся и говорит, мол, ты со сторожем табачок раскуриваешь. Идиллия, в общем. А тут и фундамент поддался. Ну мы и протиснулись. — И с довольной улыбкой сообщил: — Там всего столько, что мы за два дня не управимся.

— Ценности были в сейфе?

— Да, пришлось немного поработать, — кивнул медвежатник на открытый саквояж.

— Целое ведро всяких брюликов набрали, —

сообщил восторженно Роман. — Посмотреть хочешь?

— Покажь!

— В магазине оставили. Ползти придется.

— Переодеться есть во что?

— Брось! — отмахнулся Савва Назарович. — Завтра ты себе сотню таких костюмов купить сможешь!

— Тогда полезли!

Подземный ход был не столь широким, как казался. В некоторых местах Кирьяну буквально приходилось протискиваться. И он почувствовал невероятное облегчение, когда наконец оказался в просторном подвале магазина.

Довольно улыбаясь, к нему подошел Егор Копыто.

— Ну и как тебе?

— Хуже, чем на киче, — признался Фартовый. — Едва вытерпел. Думал, засыпет.

Отряхнув испачканные брюки, он спросил у Романа:

— Сколько же метров этот лаз?

— Получилось двадцать восемь, — уверенно ответил Роман.

— Откуда такая точность?

— Я веревкой отмерял.

— А я думал, что прополз целый километр.

— У меня поначалу такое же чувство было, — согласился Савва Назарович. — А потом ничего, привык.

Овчинский с медвежатником и Егором успели хорошо обосноваться в подвале. На столе горели свечи. Тяжелая металлическая дверь, отделявшая магазин от подвала, выглядела какой-то обманутой, ей так и хотелось покрутить фигу, и Фартовый едва удержал себя от подобного жеста.

— Где рыжье? — спросил он слега дрогнувшим голосом.

Возбуждение Романа невольно передалось и ему. Следовало бы спросить как-то понейтральнее. Однако не получилось, и сейчас Кирьян ругал себя за это.

— Вот… В ведре. И еще много всего… Деньги… Ну ты глянь в ведро-то…

Обыкновенное ведро, слегка побитое, поцарапанное. Его содержимое закрывала какая-то тряпка.

— А лохмотьями-то чего закрыли? — удивился Кирьян.

— А ты взгляни, — с некоторым придыханием ответил Роман.

Фартовый брезгливо поднял тряпку. Поверх брюликов, сложенных кучей, лежала корона.

— Та самая? — невольно вырвалось у него.

— Похоже. На ней царское клеймо.

— Откуда она здесь?

— Трудно сказать. Как-то раздобыли. А потом ведь корон много было, на каждый праздник. Даже на будни.

— Теперь понятно.

Кирьян накинул тряпицу на корону. И вправду, глаза режет.

— Продавать-то ее как? Просто так не сплавишь, — заметил Егор Копыто.

Пахан только хмыкнул:

— А чего тут мудрить-то? Золото и бриллианты… Уж как-нибудь они проживут друг без друга.

— Так-то оно так, но уж больно не хочется такую вещь портить.

— Другого выхода нет! Не успеешь к скупщику сунуться, как чекисты сгребут.

— А может, все-таки попробуем?

— Ладно, после поговорим…