Будь со мной
Шрифт:
— С чего бы ему поступать так? — спрашиваешь ты.
Она улыбается и трясет головой, как будто уже и без того совершила ошибку, упомянув его имя. Ты хочешь попросить ее быть осторожнее, но сейчас неподходящий момент.
Сейчас тебе нужна любая дружеская помощь.
— А как там Сара? — спрашивает Софи, наливая еще бокал вина.
Бутылка уже почти опустела. Пока ты цедишь один бокал, Софи успела опустошить три.
— Тебе стоит ей позвонить, — говоришь ты, пытаясь быть по-своему сдержанным. К тому же ты не хочешь, чтобы Софи
— Я пообещала завтра вывезти ее пообедать.
— Значит, ты, наверное, увидишь ее раньше меня. Мы никак не встретимся.
— Тебе нужно дать ей время, — говорит она.
— Может быть, и так.
Она изо всех сил пытается поддерживать иллюзию веселости, но что-то тревожит ее. Она выглядит красивой и ухоженной, как всегда, однако под простым, едва заметным макияжем проглядывает бледность. По собственному опыту ты знаешь: женщин типа Софи подталкивать не стоит. Чем больше задаешь вопросов, тем дальше она будет отступать. Самый действенный способ — подождать.
— Ты рассказал ей обо всем? Я имею в виду, о том, чем ты занимаешься?
— Да, наконец-то.
— Это не так сомнительно, как может показаться.
— Ничего сомнительного тут вообще нет, — добавляешь ты, но, безусловно, это исключительно твое мнение.
— Конечно.
— Кажется, ты не очень удивилась, когда я рассказал тебе.
Она смеется.
— Ну, я удивилась. Но, по крайней мере, я знаю о существовании подобных вещей.
Ах, ну конечно. Вот все и всплыло. Сара говорила ему об этом.
— Значит, тоже ходила к массажисту, — говоришь ты так, будто ни о чем не подозреваешь.
— Пару раз.
— И как, понравилось?
— Если честно, полный отстой. В теории все казалось намного лучше, чем вышло в реальности.
— Как жаль. Сейчас этим занимается много парней.
Софи допивает свое вино, бросает взгляд на бутылку и поднимает брови, словно только поняла, как мало в нее помещается. Видно, что ей бы хотелось пойти за следующей «одной бутылкой», но за окном день-деньской — правда, на небе сгущаются темно-серые тучи — и даже у Софи есть принципы.
— Могу ручаться, ты делаешь это лучше. Ты кажешься мне достаточно… профессиональным. Человеком, который серьезно подходит к работе.
— Это правда, — говоришь ты. — Я горжусь своей работой.
— Доводить женщин до оргазма, — замечает она.
— Раскрывать женщинам глаза на то, какими они могут быть, какие они потрясающие.
Она смеется.
— А ты льстец.
— Я говорю это не ради лести. Чистая правда. Я вижу своих клиенток такими, какие они есть, и совершенно искренне считаю, что, если бы женщины знали, какая сила в них заложена, мир был бы совершенно другим.
После этих слов она не улыбается. На ее лице возникает прежний взгляд, что бы он в себе ни таил: настороженный, задумчивый.
— Если бы ты только знала, — говоришь ты, — для начала.
—
— Как?
Ну вот сейчас раскроется, думаешь ты.
Она протягивает тебе руку.
— Я чувствую себя глупой, — говорит она, — и старой. И время от времени немного напуганной.
Я видел их вместе.
Она излучала улыбки и флиртовала, и мне захотелось ударить ее в лицо.
Теперь злость возвращается, на сей раз она такая острая, что становится БОЛЬНО и я не могу ничего разобрать.
Как она смеет, как она смеет…
Я ей покажу.
Я покажу им всем, с кем они связались.
В понедельник вечером, когда Сара уже собирается идти спать, звонит Китти. Сара сразу понимает: что-то не так. Голос дочери кажется слишком тихим, звучит глухо — или она простудилась, или недавно плакала. У Китти никогда не бывает простуды.
— Что там такое? Что стряслось?
— Со мной все в порядке, — отвечает она. — Можно я ненадолго приеду домой? На следующей неделе у меня всего одна лекция, семинар отменили, так что я ничего не упущу.
— Китти, ну конечно, ты можешь приехать домой. Ты сама это знаешь. Но почему, что произошло?
Китти начинает тихо всхлипывать, и Сара выхватывает только отдельные слова — безусловно, Оскар. В конце концов все проясняется: Оскар начал отдаляться, сказал ей, что ему нужно время, стал встречаться с кем-то еще.
— Ох, Китти, моя бедная девочка, — говорит Сара. — Ты сейчас одна? Как насчет вечера, сама справишься?
— Кул поддерживает меня, — хмыкает Китти. — Она сказала, я могу побыть у них.
— Хорошо. Когда ты приедешь домой?
— В среду. Я скину тебе сообщение, когда узнаю насчет поезда, — говорит Китти. — Спасибо, мама.
Позже, лежа в постели и пытаясь уснуть, Сара подумывает о том, чтобы взять машину и отправиться в ночь, забрать Китти и привезти ее домой. Но сделать это она не может; Китти — взрослая. Постоянно приходится напоминать себе об этом. За окном воет ветер, и теперь снова пошел дождь. Температура колеблется на грани нуля либо чуть выше, и кажется, что, вероятно, скоро пойдет снег. Сара, прислушиваясь к ветру, молится тому, кто бы ни услышал, чтобы снег не начался до послезавтра, пока не прибудет поезд Китти.
На следующий день она выходит гулять с собаками с самого утра. Свет едва брезжит; дует холодный ветер, и то и дело срывается ледяная крупа, подстегиваемая вихрями ветра. На вершине холма снег с дождем усиливается, и долина погружается в белое облако. Снегопад быстро стихает; когда Сара идет домой, собаки бегут впереди и снег прекращается. Небо над головой грязного желто-серого оттенка, что предвещает новый снег.
Вернувшись, она пытается позвонить Софи, спросить по поводу встречи за обедом; но та не отвечает, а голосовая почта, что для нее нехарактерно, не включается.