Буденный
Шрифт:
7 апреля Буденный и Ворошилов прибыли в Харьков. Там Буденный встретился с Егоровым и доложил ему о своих переговорах с главкомом, о беседе с Лениным, подчеркнув, что лично Владимир Ильич распорядился перебросить Конармию на новый фронт походным порядком. Рано утром 8 апреля Буденный связался с Ростовом, где находился основной штаб Конармии. Начальник штаба Н. К. Щелоков доложил командарму, что дивизии к исходу 7 апреля сосредоточились на правобережье Кубани, в районе станиц Воронежская, Тифлисская и Ново-Донецкая. 11 апреля двинутся на Ростов. Во время марша 15–16 апреля в станице Кущевской состоялась III армейская партийная конференция. Делегаты ее заслушали и обсудили доклад политотдела армии о работе IX съезда РКП (б) и доклады политотделов дивизий о партийной работе в частях. Делегаты горячо одобрили решения съезда партии и направили приветственное письмо В. И. Ленину. Конференция приняла решение усилить партийно-политическую работу в частях во время перехода. И тут огромную роль сыграло то обстоятельство, что по решению Реввоенсовета Конармии при политотделах дивизий и в упраформе (управление формирования Конной армии. — А. З.) были организованы курсы. Партийные ячейки выдвигали туда лучших бойцов и командиров. И хотя курсы были краткосрочными, обучающиеся прослушали обширную программу, в которую входили такие вопросы, как коммунизм и диктатура пролетариата, империалистическая война и крах капитализма, аграрный вопрос в России, строительство Красной Армии, национальный вопрос и т. д. Эти курсы были созданы еще в Майкопе и теперь сыграли важную роль в воспитании кадров низового звена политработников. Во время перехода в частях Конармии устраивались концерты, спектакли, лекции. Вот один эпизод из походной жизни Конармии, о котором рассказал бывший начальник политотдела армии И. В.
Между тем обстановка на советско-польском фронте накалялась с каждым днем. В связи с этим начальник штаба Юго-Западного фронта Н. Н. Петин от имени командующего потребовал от Буденного срочно направить 4-ю кавдивизию на станцию Лозовую, а оттуда эшелонами в район боевых действий 14-й Красной Армии. Это распоряжение Егорова огорчило командарма. Днем после обеда командующий фронтом вызвал Буденного к прямому проводу. Командарм, несмотря на суровый разговор с Егоровым, категорически возразил против переброски 4-й кавдивизии. «При создавшихся условиях на фронте можно и нужно бить только кавкулаком», — сказал Буденный. «Егоров: 1) Перевозка желдорожная отменяется. 2) Всем дивизиям армии двигаться форсированным маршем, при этом правая колонна должна следовать не севернее Павлограда с расчетом переправиться на правый берег Днепра у Кременчуга. 3) 30 апреля вам надлежит прибыть в Лозовую, куда также прибудет Реввоенсовет фронта, для решения дальнейших вопросов…» Главком также согласился с доводами командарма против раздергивания Конармии и в телеграмме Егорову сообщил: «Основная задача, для которой Конармия направляется на Юго-Западный фронт, заключается в нанесении такого удара польским войскам на Украине, которым был бы сломан весь польско-украинский фронт…» Далее главком указывал, что для выполнения этой задачи наиболее выгодно нанести всей Конармией удар по правому флангу польско-украинского фронта, занятому наиболее слабыми галицийскими войсками, и, прорвав его глубоким движением в тыл в общем направлении на Ровно, разрушить весь фронт, а для этого необходимо усилить Конармию двумя пехотными дивизиями. Рано утром 4 мая в Павлоград, где находился поезд Реввоенсовета Конармии, прибыли А. И. Егоров и С. К. Минин, назначенный членом Реввоенсовета Конармии вместо Е. А. Щаденко. Сергея Константиновича Минина, члена партии большевиков с 1905 года, Буденный узнал еще в 1918 году во время обороны Царицына. Выслушав краткий доклад командарма, Егоров сообщил, что 12-я и 14-я Красные Армии с трудом сдерживают натиск белопольской армии. Враг рвется к Киеву, там действует самая сильная на Украинском фронте 3-я польская армия генерала Рыдз-Смиглы; тяжелое положение сложилось и на Одесском направлении. На фронте Конармию ждут с нетерпением. 12 мая поезд Реввоенсовета прибыл в город Александрию: сюда вышли главные силы Конармии. Находясь в 4-й кавдивизии, Буденный с удовлетворением воспринял донесение о том, что четыре бронепоезда Конармии прибыли в Кременчуг, авиагруппа пополнилась новыми самолетами. А вот обмундирование до сих пор не получено, и когда 14 мая командующий фронтом Егоров вызвал его к прямому проводу, Буденный доложил об этом. «К вам в армию едет нарком просвещения товарищ Луначарский, прошу встретить», — прочел Буденный на телеграфной ленте. На вопрос командарма, когда будет обмундирование, Егоров обещал в ближайшее время прислать. Луначарский прибыл в Конармию 16 мая и сразу же включился в работу.
— Хочу знать, как и чем живут бойцы вашей армии, какое у них настроение, — сказал нарком просвещения. — Что вас волнует, Семен Михайлович?
Буденный доложил: не хватает винтовок, большие сложности с обмундированием. Из поезда командарма Луначарский сразу же послал телеграмму Владимиру Ильичу, в которой, в частности, писал: «Считаю делом первоклассной важности в военном и политическом отношении ускорить всемерно дело снабжения, особенно обмундированием. Это сейчас необыкновенно важно». Вскоре Первая Конная получила 10 тысяч пар белья, два эшелона овса, 1400 шашек и 1400 винтовок для 14-й кавдивизии.
Вечером в штабе армии собрались К. Е. Ворошилов, С. К. Минин, начальники и военкомы дивизий: С. Ф. Грай, С. К. Тимошенко, П. В. Вахтуров, Ф. М. Морозов и другие.
— Прошу вас, товарищ Луначарский, поужинать с нами, — сказал Буденный и подмигнул Клименту Ефремовичу. — Вот Ворошилов сетует, что мало времени у бойцов для самообразования. А я говорю ему, что сейчас главное для нас не азбука, а то, как надо бить врага.
Луначарский, сняв пенсне, возразил Буденному: да, сейчас идет война, решается судьба Советской власти — быть ей или не быть. Но и в этих условиях важно учить солдат грамоте.
— Это командарм пошутил. У нас в армии есть даже школы грамоты, — вмешался в разговор комиссар Бахтуров. — И созданы они по инициативе работника политотдела Конармии Екатерины Давыдовны Ворошиловой.
Нарком просвещения взглянул на Ворошилова.
— Она что, ваша жена?
За Ворошилова ответил командарм:
— Ему жена, а нам она работник политотдела. Кстати, хороший работник.
— Вот это здорово! — оживился Луначарский. — А учителя у вас есть?
— Кто грамотный, тот и учитель, — улыбнулся командарм. — А бумагу, карандаши и все прочее мы достали. Не стану хвалиться, по и культурно-просветительная работа в армии не стоит на месте. У нас сейчас девять партшкол, тридцать читален, сто пятнадцать библиотек, четыре клуба, одиннадцать самодеятельных театров и тридцать восемь школ грамотности. Во всех частях созданы культурно-просветительные комиссии, которые вовлекают бойцов в различные секции и кружки. Конармейцы знакомятся с искусством, литературой, разучивают новые песни, стихи, готовят спектакли…
(Много лет спустя маршал Буденный писал: «Я уверен, что именно в наших кружках и секциях получили первое вдохновение конармейцы-писатели Николай Островский, Всеволод Вишневский, Александр Листовский. Песни для самодеятельных коллективов сочиняли конармейские поэты, музыку к ним писали конармейские композиторы. В Конармии начали свой творческий путь известный композитор-песенник Дмитрий Покрасс, художник-баталист С. Зелихман».)
— Семен Михайлович, а вы книги читаете? — неожиданно спросил Луначарский.
Командарм вынул из полевой сумки томик стихов и протянул Луначарскому. На лице наркома застыло недоумение:
— Пушкин?..
— Да. Когда мы освободили Ростов, в гостинице «Палас» белогвардейские офицеры оставили много книг. Я взял себе томик Пушкина. А позднее распорядился, чтобы в каждой бригаде бойцы прочли эти стихи. Наш самодеятельный театр пропагандирует произведения русских классиков.
— Это великолепно, Семен Михайлович! — поддержал его Луначарский. — Приобщайте солдат к литературе и искусству, это очень важно для воспитания настоящих бойцов-героев, бойцов-патриотов.
Луначарский побывал во многих бригадах и полках, благодарил бойцов и командиров за «великую преданность делу революции», отвечал
На прощание Луначарский попросил Буденного подарить ему какой-нибудь сувенир.
— Сувенир? Сейчас принесу. — Буденный принес подкову.
— Чудесно! — рассмеялся Луначарский. — Я буду хранить ее как символ нашей дружбы.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
НА ПОЛЬСКОМ ФРОНТЕ
Переброшенная из Майкопа на Украину походным порядком, Конная армия прошла более 1200 километров. И сразу же ее полки ринулись в стык между киевской и одесской группировками противника в общем направлении на Казатин. Им ставилась задача не позднее 1 июня захватить район Казатин — Бердичев и ударить по тылам врага. С юга Конармию поддерживала 14-я армия, на Фастовском направлении — группа войск И. Э. Якира: 44-я и 45-я стрелковые дивизии, кавалерийская бригада Г. И. Котовского и 3-й отряд Днепровской военной флотилии. Первые бои показали, что белополяки построили свою оборону прочно. К тому же в полосе наступления Конармии действовала не только 13-я польская стрелковая дивизия, а почти вся 2-я армия. Несмотря на это, Конармия прошла с боями около ста километров и нанесла противнику тяжелые удары. Однако Буденный видел и отдельные недостатки в ведении боевых действий конармейцев. 2 июня он собрал в Тетиве командиров и комиссаров, чтобы выслушать их мнение. Начальник 11-й кавдивизии Ф. М. Морозов признал, что в бою он действовал иногда шаблонно, бросал людей в лобовые атаки. Он призвал отказаться от тактики, которую применяли на Дону и Северном Кавказе, а вести комбинированный бой в конном и пешем строю. Его поддержал лихой и отважный А. Я. Пархоменко. Немало ценных мыслей высказали на этом совещании политработники П. В. Бахтуров, А. В. Хрулев, П. К. Случевский, В. И. Берлов, К. И. Озолин и другие. Начальник разведотдела армии И. С. Стройло обратил внимание на то, что в частях все еще слабо поставлена служба разведки и охранения… После совещания Буденный, Ворошилов и начальник полевого штаба Зотов подготовили приказ, в котором рекомендовалась тактика действий в предстоящем наступлении. Командарм требовал от командиров большей гибкости, инициативы, рекомендовал ряд оправдавших себя тактических приемов. «Всякий бой, — подчеркивалось в приказе, — должен быть развит в неотступное преследование врага до полного его разгрома или пленения». Очевидным для командарма было и другое — дать войскам хотя бы короткий отдых, чтобы подтянуть резервы, лучше изучить систему обороны противника, произнести глубокую разведку. Без этого нельзя начинать большую операцию. Однако, к удивлению Буденного, командование Юго-Западного фронта расценило эту передышку Конармии как слабость ее сил для глубокого прорыва в столь трудных условиях и обратилось к В. И. Ленину и главкому С. С. Каменеву с просьбой об изменении прежнего плана наступления. И 3 июня Реввоенсовет Конармии получил новую директиву, которая предписывала овладеть районом Фастова. Буденный огорчился: удар на Фастов — это удар во фланг, а не в тыл 3-й польской армии! Командарм тут же послал ответную телеграмму. Нет, никак не мог он согласиться на новую задачу, ибо она сулила противнику, а не ему выигрыш времени. При этом Конармия не только не получала оперативного простора, а напротив, сама могла стать объектом атаки войск противника непосредственно с полосы обороны. Командование фронта согласилось с его доводами и оставило для Конармии прежнее направление удара — на Казатин, Бердичев. Все складывалось удачно и, несмотря на яростное сопротивление белополяков, соединения Конармии — 4, 6, 11 и 14-я кавдивизии и поддерживающая их 45-я стрелковая дивизия с тяжелыми боями упорно продвигались вперед. Пытаясь задержать их продвижение в свои тылы, противник создал две ударные группировки — в Липовце и Сквире — с задачей зажать Конармию с флангов и разгромить. На рассвете 5 июня передовые части Конармии стремительной атакой прорвали польский фронт в полосе 10–12 километров, обеспечили всей армии выход на оперативный простор. Маршал Советского Союза К. А. Мерецков, участник боев на польском фронте, писал: «Перед буденновцами поставили задачу пробиться к Бердичеву и разгромить вражеские тылы. 5 июня после затяжного и яростного боя противник дрогнул. 4-я дивизия ворвалась в Ягнатин, форсировав реку Ростовицу. Справа и слева прорвались наши 14-я и 11-я дивизии, а в Озерную вошла 6-я дивизия. Теперь вся Конармия вклинилась в расположение вражеских войск, которые пытались сжать нас с боков. По флангам Конармии ударили кавдивизия Карницкого с севера, кавбригада Савицкого и пехота — с юга. Но Буденный не стал отбиваться на флангах, а повел армию вперед, в глубокий рейд на северо-запад. Сзади нас сомкнулось польское кольцо. Так начался знаменитый Бердичевский прорыв. Еще через три дня 4-я кавдивизия ушла на Житомир, с ходу овладела им, освободив несколько тысяч пленных красноармейцев, потом повернула на восток и установила связь неподалеку от местечка Брусилов с фастовской группой войск во главе с И. Э. Якиром. Это означало, что между Киевом и Винницей практически был создан «красный коридор». При штурме Бердичева и Житомира конармейцы проявили массовый героизм. Реввоенсовет Юго-Западного фронта 9 июня известил по радио советский парод о первой победе над войсками белополяков. «Всем… Всем… Всем… — радировал Кременчуг. — Доблестные части Конной армии Юго-Западного фронта прорвали фронт противника в районе Сквира. В кровопролитных боях, изрубив лучшие части генерала Галлера, стремительным ударом в 11 часов 8 июня части Конармии захватили Житомир. Польскими войсками командует лично маршал Пилсудский. Преследование противника продолжается». Конная армия с выходом в район Житомир — Бердичев разрезала польский фронт на глубину 120–140 километров, нарушила важнейшие линии связи, вышла в тыл 3-й польской армии и вынудила белополяков отступить к Киеву. Благодаря этому фастовская группа, 12-я и 14-я армии получили широкую возможность для развития наступления. В этих боях командарм проявил личное мужество и геройство. В приказе Реввоенсовета республики № 38 от 13 марта 1923 года отмечалось: награждается вторично орденом Красного Знамени Буденный Семен Михайлович за то, что, командуя 1-й Конной армией на польском фронте в 1920 году, во время создавшейся для нашего левого фланга тяжелой обстановки энергичным, неожиданным для противника ударом на Житомир прорвал его расположение и, продолжая развивать одержанный им успех в направлении к сердцу буржуазной Польши — Варшаве, заставил поляков поспешно отступать под постоянной угрозой ударов со стороны наших войск, перешедших в наступление по всему фронту. «При проведении этой операции т. Буденный неоднократно принимал личное участие в кавалерийских атаках, подавая пример храбрости и мужества героям 1-й Конной армии». 11 июня все кавдивизии Конной армии успешно преследовали белополяков. Порадовал командарма успех Тимошенко; его бойцы в районе Городковки разгромили кавалерийскую бригаду из дивизии генерала Карницкого, оседлали железную дорогу Киев — Казатин, закрыв пути отхода противника на Житомир, Бердичев и Казатин. Добилась успеха и 11-я кавдивизия, но ее комиссар К. И. Озолин был хмур и невесел. Это сразу заметил Буденный, как только увидел его. Оказывается, от тяжелых ран умер комиссар 2-й бригады И. Я. Трегубое. Умирал в полном сознании, как доложил Озолин. Перед смертью сказал: «Жизни своей не жалко, потому что отдаю ее за святое дело, за свободу и счастье пролетариата. Но хочу, чтобы глаза мне закрыл большевик. Так что ты уж не уходи, Константин». Озолин признался командарму, что не выдержал, заплакал. И все же, несмотря на успех, Буденный был огорчен. Дело в том, что 3-я польская армия все же сумела ускользнуть из окружения. Там, где прорывались польские части, фронт держала 4-я кавдивизия. Ее начальник Д. Д. Коротчаев растерялся, отдавал противоречивые приказания, чем еще больше осложнил положение дивизии. Только решительное вмешательство К. Е. Ворошилова позволило навести порядок и организованно отразить атаки белополяков. 16 июня, когда дивизиям был дан отдых, Буденный собрал членов Реввоенсовета, начдивов и сделал разбор проведенной операции. Вскрыл недостатки и тут же произвел некоторые перемещения. Д. Д. Коротчаев был понижен в должности до командира бригады, вместо него начальником 4-й кавдивизии стал Ф. М. Литунов, коммунист, отважный и талантливый командир, которого давно знал и ценил командарм. И уже через несколько дней он оправдал доверие Реввоенсовета Конармии. Польское командование пыталось разгромить правый фланг и выйти в тыл Конармии. На пути белополяков встала 4-я кавдивизия. Всю ночь шел упорный бой. Бойцы не только удержали свои позиции, но и нанесли противнику ощутимые потери. В эти горячие дни Буденный все время находился в передовых частях. Шли бои на подступах к городу Новоград-Волынскому. 26 июня ему доложили, что 14-я стрелковая дивизия захватила первую линию окопов противника и подошла ко второй, но белополяки усилили натиск. К Буденному прискакал разгоряченный начдив Ф. Морозов и попросил разрешения бросить в бой 3-ю бригаду. «Давай, только гляди в оба!» — предупредил командарм. Вскоре поступило донесение: 14-я стрелковая дивизия прорвала оборону противника, а 2-я кавбригада Морозова форсировала Случь у Ивашковки. На другой день полки Конармии ворвались в Новоград-Волынский. На очереди был город Ровно.