Будни и праздники
Шрифт:
Он размещал обед на столике, когда к соседнему приблизился похожий на крутой валун человек с белой бородой, в шапке из росомахи — старик нес в огромных ладонях две алюминиевые тарелки. Почувствовав к этому человеку, как бывало не раз, расположение с первого взгляда, он сказал:
— Простите, товарищ. Думаю, перед обедом не мешало бы выпить. Граммов сто… Кажется, вы здешний? Подскажите выход из положения.
Могучий старик медленно глянул на него.
— Выпивкой интересуешься? Сейчас насчет этого
Пару раз с аппетитом хлебнув щей, без интереса спросил:
— Ты с каких краев?
— Актер. С театром приехал. На гастроли.
— Вон што, — на сей раз старик внимательно посмотрел на собеседника неуловимого цвета глазами, утаившимися под густым ворсом бровей. — На «Ингуле», стало быть?
— Совершенно верно.
— Знаю его. От АКО ходит.
— Не понял?
— Акционерского камчатского общества, значит. Што не понять.
— Ясно, — вздохнул актер и взял ложку.
Снова посмаковав щей, старик напомнил:
— Однако, ежели выпить охота, можно сообразить. В курибанке продают.
— Где? — опять не догадался актер.
— Магазин отдельный. Специально для курибанов, стало быть.
— Извините, это кто?
— Люди — кто же еще? Грузчики. Ежели волна не дозволяет посудину причалить к пирсу, по воде ее разгружают. Али нагружают… Труд, конешно, тяжелый, в общем. Хошь ты в стеганой куфайке и ватных штанах, да еще в резину засунут по самы уши — охотская водичка не парное молоко! Груз волочишь, волна окатыват. Потому, стало быть, разрешают им употреблять градусы. Для сохранения здоровья… Дак што? Выпьешь, али расхотелось?
— Конечно, конечно! — торопливо подтвердил актер. — Как туда пройти?
— Тебе не дадут. Сказал ведь — только для курибанов… Сам схожу. Меня знают.
Старик поднялся, выжидательно застыл у стола. Получив у актера десятку, молча удалился. Вернулся он скоро. Поставив на стол бутылку с прозрачной жидкостью, пояснил:
— Спирт. Другого у нас нет. Пьешь такое?.. Сдачи прими.
Вручив оставшееся от десятки, старик вместе со своими тарелками пересел за столик актера. Задумавшись, полез под суконное полупальто.
— До путины мы сухие, — сказал он, протягивая два мятых рубля. — Старуха на пропитание выделяет…
Актер отстранил его руку, однако старик, так же безмолвно, но непреклонно сунул рубли ему в карман.
— Угощения не требуем, — с достоинством вымолвил он. — Мы с тобой люди незнаемые, в кумовьях не состоим… Сколь заплатил, на столь выпью.
Они опрокинули по полстакана жгучего напитка. Актер — разведенного водой, которую по знаку старика в огромной кружке принесла кучерявая и косолапая девица. Старик — натурального, запитого парой глотков из той же кружки. После чего оба принялись за еду.
…Спирт,
— Волшебные у вас места! — воскликнул актер. — Трудно найти подходящее определение… Я бы сказал — торжественные. Аж душа замирает!
— Места ничего, — согласился старик. — Жить можно.
— Да, не устаешь поражаться тому, как изумительно устроен мир, — продолжал актер. — Я немало поездил, многое пришлось повидать…
— Сколь лет тебе? — обсасывая косточку, поинтересовался старик.
— Ровно шестьдесят. Исполнилось месяц назад… Увы, старость! Никуда не денешься!
— А мне семьдесят два стукнет, — сообщил валуноподобный дед с удовлетворением — то ли от вкуса чисто обсосанной косточки, которую бросил на стол, то ли от того, что достиг почтенного возраста. — Уже и правнуки выправились… Сколь внуков-то у тебя?
Вместо ответа актер разлил по стаканам. Старик свой отодвинул.
— Боле не буду.
— Сделайте одолжение! — попросил актер. — Сегодня первый спектакль. Премьера, как у нас говорят…
Он взглянул на часы. Времени до начала оставалось вполне достаточно.
— Правда, спектакль ерундовый, но… все равно спектакль! Давайте выпьем за то, чтобы он понравился. А заодно — и мой успех.
Старик помедлил.
— Ежели так… Ладно.
После второго полстакана актер охмелел.
— Вы спросили насчет внуков? — сказал он. — Нет их у меня. Так же как нет ни жены, ни детей.
Он видел сидящего перед ним глыбистого человека, который казался суровым и чистым, словно море, равномерно громыхающее невдалеке, словно круто выгнувшиеся сопки, словно вся здешняя первозданная природа. Он передохнул, потому что с таким человеком следовало быть правдивым до предела.
— Я был очень молод, когда встретился с первой женой. Она считала, что со временем стану знаменитостью. Ее не интересовала моя творческая судьба, нет! Добиться известности в ее понятии означало приобрести все материальные блага…
— Чего? — не сообразил старик.
— Деньги… Шли годы, а их не было. Тогда она бросила меня. Вторая жена — человек диаметрально противоположный ей. Но…
Актер чуть замялся.
— Я заболел легкими. В то время это считалось почти неизлечимым. Болел долго. Боясь за нее и сына, ушел сам…
— А сын-то чего? — равнодушно осведомился старик.
— Утонул на Днепре. Там он жил — с матерью и отчимом.
Он дернул галстук, освобождая воротник рубашки.
— Как я любил этого мальчика! Самое родное существо на земле! Он был мечтательным и добрым!..
Старик намекающе посмотрел на бутылку.
— Выпейте, — перехватив его взгляд и сразу угаснув, предложил актер. — Мне больше нельзя.
— Тебе хватит, — согласился старик.