Будни имперских диверсантов

Курилкин Матвей Геннадьевич

– А чего им тут делать? – пожимает плечами Дромехай. – Они сейчас развивают наступление, грабят, и все такое. Я, наоборот, удивляюсь, почему их так много? По мне хватило бы и гарнизона самой крепости.

– А вон почему, - махнул рукой Ханыга, разом помрачнев лицом. – Пленных охраняют. Посмотри, вон там, видишь?

Шеф живо подскочил к тому выступу, с которого гоблин разглядел пленных. Ну и все остальные заодно. Хотя что-то видеть в ночной темноте можем только мы с гоблином, да, может быть, леди Игульфрид. Остальные ночным зрением не обладают, и во время штурма благодаря паукам обошлись без зелий.

Увиденное еще больше укрепляет меня в мысли, что мы все сделали правильно. Нельзя так с разумными.

Да вообще с живыми существами. Донесение, которое мы перехватили, похоже слегка устарело. Сейчас в загоне для рабов, - а иным словом я назвать сооружение, которое мы рассматриваем я не могу, - гораздо больше, чем восемь тысяч разумных. Я на вскидку назвал бы число двенадцать тысяч. Плюс-минус пятьсот разумных, но это не существенно. Существенно то, что все они сидят на голой земле. Лечь места нет – площадь загона меньше, чем главная площадь какого-нибудь некрупного поселка. И да, это в основном дети. Отхожих мест не наблюдается – до меня только теперь дошло, откуда наносит таким запашком. Воду, судя по увиденному пленным выдают в минимальных количествах, про пищу я уже и не говорю.

– Что там? Ну не рассказывайте, не молчите, - поторопил шеф, который, конечно же ничего увидеть не смог.

– Там проблема. Большая проблема, решать которую предстоит прямо сейчас. – Мрачно констатировал я. Дюжина тысяч истощенных и беспомощных спиногрызов, которых нужно будет освободить, а потом как-то довести до не разоренных врагом мест. А значит, найти провиант, воду, и хоть какой-нибудь транспорт, потому что пешком они далеко не уйдут, лечить их и следить, чтобы не поубивались по малолетству. И, конечно, оборонить от врагов, так что все это предстоит делать очень быстро. Начинать нужно с вот этой маленькой армии, которая сейчас готовится штурмовать ворота. То есть прорваться теперь не вариант, мы должны их по меньшей мере рассеять и заставить бежать.

– Может это, прорвемся все-таки, а потом вернемся и освободим? – осторожно спросил Дромехай. – Убьемся ведь сейчас. Я что-то не очень представляю, что можно сделать нашими силами с этой армией. Если только запереться в крепости и держать осаду… Но долго мы так не просидим, провианта не хватит.

– Я бы подписался под каждым словом, дружище, - согласился я. – Если бы не видел того, что вижу сейчас. Я, вообще-то никогда не отличался любовью к детям, но тут уже какая-то космическая гадость. Нельзя так с разумными.

Шеф тревожно посмотрел на меня. Он даже лучше Дромехая знает мое отношение к разумным, и к детям в том числе. От последних я вообще всегда предпочитаю держаться подальше, потому что не понимаю как себя с ними вести. Сделаешь, что-нибудь вроде бы безобидное, а мелкое существо вдруг начинает истерично рыдать и прятаться. Только нервы себе портить. Жалеть какую-нибудь бедную деточку, потерявшуюся в большом городе, я тоже не собираюсь. Сумел потеряться, сумей и найтись. Мы однажды почти серьезно поссорились на этот счет с начальником, когда ему вдруг потребовалось срочно бросить все дела, и нестись сломя голову в поисках родителей потеряшки, перед этим еще и накормив «бедного ребенка». Так что шеф сейчас пытается представить себе, что же такое я там увидел, что даже меня проняло.

– Тогда мы, похоже, просто собираемся сдохнуть, - не слишком даже разочарованно констатировал Дромехай.

– Я бы не была так категорична, - слегка ошеломленно возразила леди Игульфрид.

Я проследил за ее взглядом, мысленно согласился, что наши шансы, пожалуй, не так уж плохи. Свенсон закончил со своими новыми творениями. Весь гарнизон крепости стоял сейчас на площадке между стенами, и вид имел откровенно устрашающий. Я как-то привык уже к покойникам, поднятым в спешке, считай одной лишь волей нашего некроманта, и сейчас тоже не ожидал ничего особенного. Обычные мертвые тела,

с прижизненными ранами. Неуклюжие, не слишком быстрые, опасные только своей неуязвимостью. То, что стоит в крепости, назвать ожившими покойниками нельзя при всем желании. Это какая-то совсем иная форма не-жизни, хищная и опасная. Серая, даже на вид грубая кожа, костяные лезвия, вырастающие прямо с тыльных сторон ладоней, когтистые, бугрящиеся мускулами ноги, чуть подсвеченные холодным синим светом глаза. Опасная нежить. Разумная, что самое страшное. Не знаю, насколько разумная, но то, что они как минимум не глупее тех же лесных хищников видно по глазам.

– Ну, как вам мои ребятки? – гордо поинтересовался некромант, только что поднявшийся на стену. – Хороши ведь? Триста пятьдесят отборных бойцов. Управление я завязал на тебя, Дромехай. Сам я командир тот еще, так зачем добавлять лишнее звено?

– И как этим управлять? – растерянно уточнил лейтенант диверсантов.

– Что значит, как управлять? – вытаращился на орка Свенсон. – Как ты своими ребятами управляешь? Говоришь им, что делать, они делают.

– Подожди, то есть они понимают обычные команды?

– Конечно, они же не идиоты, - обиделся тролль. – Ну, я не стал их делать слишком умными, а то потом проблем не оберешься. Но все твои обычные направо-налево-в атаку-отступать они прекрасно поймут. Вот если прикажешь придумать что-нибудь, тогда откажутся. Придумывать они не умеют.

– А чего умеют? – уточнил Дромехай. – Ну, в смысле, обычный боец с ними справится?

– Вряд ли, - с сомнением покачал головой некромант. Может, если ловушку какую подстроит. А так они вдвое быстрее человека, как по скорости реакции, так и по скорости движения, защищены на уровне тяжелого рыцаря – арбалетный болт кожу не пробьет, только если в глаз бить. А лучной стрелой и в глаз бить бесполезно.

– Да, пожалуй, у нас в самом деле есть шансы. – покачал головой шеф.

– Я только не понимаю, если вы такое можете, почему империя еще не размазала нападающих тонким слоем?

– Потому что такое может сотворить, может, пять некромантов по всей империи. И мало уметь, надо еще найти добровольцев, готовых сначала постоять под пляской душ, а потом умереть. Несвежий материал тут не подойдет. Как вы понимаете, никто не разрешит творить подобную магию, даже если добровольцы найдутся – император же не идиот. Вот сейчас пленных наберут, тогда можно ждать и таких отрядов… И то, могут ведь и протестующие найтись. Мы же ведь высокоморальные, не можем так плохо поступать с врагом. Своих можно на убой гнать, а врага ни-ни…

Свенсон продолжал что-то говорить, обличая лицемерие высшего имперского общества, но его уже не слушал. Вражеские войска, наконец, построились для атаки и теперь ускоренным маршем двигались к стенам крепости.

Соотношение сил на первый взгляд у нас просто аховое – с нашей стороны около пятисот бойцов, а враг располагает как минимум тремя тысячами. Откровенно говоря, будь это наша крепость, будь в ней достаточно припасов, и, если бы у нас не было необходимости уйти отсюда как можно скорее, я бы не особенно переживал, даже окажись мы здесь своим изначальным составом, без помощи немертвых тварей Свенсона. Стена, перегораживающая ущелье узкая и высокая, на ней стоят онагры и полно зажигательных снарядов. Просто идеальная для обороны ситуация. Не зря здесь был гарнизон, состоящий из трехсот солдат, этого количества действительно достаточно, чтобы выдержать почти любой штурм и дождаться подкрепления. Однако завал, что мы устроили где-то в середине ущелья, долго не продержится, а значит, уже к полудню можно ждать, что с тыла тоже подойдут альянсовцы. Так что задержаться здесь мы не можем. Внутренняя стена крепости, считай, и не стена вовсе, ее мы оборонить не сможем. Она на это и не рассчитана в общем-то.