Будни самогонщика Гоши
Шрифт:
– Взяли? – не поверил рябой хрым. Ранее он цеплялся к Пахолу. Смеялся над его хромотой, тыкал пальцем.
– Да! – гордо ответил Пахол. – Глею нужны мастера. Вот! – показал он ромашку.
Та пошла по рукам. Новобранцы разглядывали цветок.
– Баловство! – хмыкнул рябой хрым. – Лучше б нож сковал.
Пахол взял у него ромашку и достал из сумы нож. Он сделал его для Ромилы. Ножны из кожи, костяная рукоять с узором, узкий, острый клинок. Но Ромила нож не взяла – ей не нравился Пахол. Отдала вместе с цветком.
– Добрый! – оценил рябой и сунул нож в суму. – Пригодится.
–
Рябой отодрал его руку.
– Ковыляй отсюда!
Он толкнул его в грудь. Пахол оступился и упал на траву. Хрымы засмеялись.
– Что за волтузня?
Пахол не заметил, как рядом выросли вождь и глей. Хотя, чего удивительного? Пахол был последним в очереди. Опершись руками о землю, Пахол встал и указал на рябого.
– Он забрал у меня нож.
– Да он сам… – попытался оправдаться рябой, но вождь рявкнул: – Нож! Быстро!
Он протянул руку. Рябой вжал голову в плечи и достал из сумы нож. Вождь взял, хмыкнул и протянул глею. Тот вытащил из ножен клинок, рассмотрел лезвие, рукоять, затем вернул клинок в ножны и протянул Пахолу.
– Забери! А ты, – он посмотрел на рябого. – Вон отсюда!
– Господин! – взмолился рябой. – Вы же взяли меня в дружину! А с этим я пошутил.
– Над хромым? Потому он, – глей указал на Пахола, – лежал на земле? Вон!
Вождь кивнул воинам. Двое подошли и вытолкали рябого за ворота взашей.
– Стройся! – приказал глей.
Кое-как, с помощью воинов вождя новобранцы сбились в подобие строя. Пахол встал с краю.
– Мне нужны воины для защиты людей, – объявил глей. Выглядел он сердитым. – Но один из вас только что обидел слабого. И никто за него не вступился. Запомните этот урок! Впредь любой, кто задумает что-то подобное, пойдет следом за этим, – глей указал на ворота.
– И еще получит плетей! – пообещал вождь.
– У вас есть возможность стать воинами, – продолжал глей. – Вас будут сытно кормить, дадут добрую одежду и оружие. Если вождь будет доволен, – он указал на наемника, – положу жалованье – два золотых в месяц. Десятникам – три.
Изгои загудели. Редко кому в городе платили за работу. Да и тем доставались медяки. Большинство работали за еду и обноски. Глей поднял руку, и гул стих.
– Но вы будете стараться. Ленивых я прогоню. Боязливых – тоже. А если кто вздумает обижать селян… За убийство или насилие над женщиной – смерть. За воровство – плети и изгнание.
– Тоже будет за неподчинение приказам, – добавил вождь.
– У вас есть время подумать. Недовольные могут уйти. Путь открыт, – глей указал на ворота.
Строй заколебался. Из него вышли двое. Торопливым шагом они пересекли двор и скрылись за воротами.
– Остальные согласны? – спросил глей.
Строй одобрительно загудел.
– Тогда разберитесь по четыре. Сейчас вас будут кормить. Внутри дома не поместитесь, поэтому есть будем здесь. Свежий воздух – хорошая приправа, – глей улыбнулся.
Строй рассыпался. Хрымы начали разбираться на четверки. Пахол растерялся, не зная, к кому подойти. В городе он недавно, друзей завести не успел. Да и некогда было. Работал от зари до зари.
– Эй, мастер! – окликнули
Пахол подошел к хрымам, махавшим ему руками, и сел на траву.
– Меня Крум зовут, – сказал долговязый мужчина. Он походил на цаплю. – А это Нил и Лакум.
– Пахол, – кивнул мастер.
– Не злись на нас! – сказал Нил. – Рябой всех запугал. Отбирал у нас медяки и пропивал их на постоялом дворе. Сильный, гад!
– Вас же много, – покачал головой Пахол. – Собрались бы да побили.
– Он бы пожаловался судье. Нас бы изгнали, – вздохнул Крум.
Пахол думал иначе, но спорить не стал. Чего уж теперь? Подошла служанка с корзиной. Поставила перед ними горшок, протянула по ломтю хлеба и деревянной ложке. Те были новенькие.
– Заберете после еды, – сказала служанка. – Это ваши.
Хрымы заулыбались. Ничего не сделали, а уже подарок. Хотя ложка – тьфу! Любой может вырезать. Было бы время и инструмент.
В горшке оказалась каша с салом. Пахол забыл, когда ел такую. Похоже, он не один. Ложки так и мелькали. Черпали ими по очереди, брали поровну. Жадными выглядеть не хотелось. Да и зачем? Каши много, хлеба не пожалели. Когда ложки заскребли дно, появилась служанка. Принесла деревянные кружки и глиняный кувшин. Разлила пенный напиток.
– Кружки заберете! – сказала уходя.
Пахол взял свою и поднес к губам. Пиво?! Сотрапезники изумились не меньше.
– Не помню, когда пил, – поделился Крум. – Щедрый у нас глей.
– Но строгий, – сказал Нил.
Все закивали. Но с другой стороны, если так кормят… Они смаковали напиток. Доброе пиво! Жаль, мало.
На крыльце постоялого двора появились глей и наемник. Вождь кривил рожу, доставая языком застрявшие в зубах куски мяса. Из-за этого он выглядел совершенно не строгим. Хрымы встали.
– Все поели? – спросил глей, окинув толпу взглядом. – Кружки, ложки забрали?
Все закивали.
– Веди! – повернулся глей к наемнику.
– Стройся! – закричал тот…
Новобранцев отвели на берег реки. Там стояли повозки и охрана из воинов.
– Всем раздеться и мыться! – объявил глей. – Мыло в горшках на повозках. Скребите себя хорошо. Вшей мне не нужно. Лохмотья свои бросать там, – он указал на кусты. – Получите новую одежду. Торопитесь! Нам еще в Кирах топать.
Строй рассыпался. Хрымы тащили через голову рубахи, снимали штаны. Зацепив пальцами мыло из горшка, лезли в воду. Та была холодной, но никто не роптал. Получить новую одежду! Ради этого стоило потерпеть. Хрымы мылили головы, скребли тело, плюхались в воду. Ощутив себя чистыми, направлялись к берегу. Там раздавали рубахи и штаны. Совершенно новые и из доброго полотна. Они лежали по размерам – малый, средний и большой. Пахол взял штаны малые – ростом он не удался, а вот рубаху для средних – руки у него длинные. Подол вышел до колен, но то не беда. Пахол затолкал его в штаны и завязал их шнурком. Добрая справа! Получил заплечный мешок, в нем – онучи и пояс. Подошел к повозке с сапогами. Воин сунул ему пару. Пахол отошел в сторону, сел и намотал онучи. Правый сапог пришелся по ноге, а вот левый велик. Пахол встал и прошелся. Неудобно, далеко не уйдет.