Будущую войну выигрывает учитель. Книга первая. Карьера
Шрифт:
Здоровый крепкий мужик во время пахоты за день труда, зарабатывает полтора трудодня, хлипкий али баба трудодень, а мальцы что помогают половину.
Офицер почесал затылок.
– Хитро, и умно. И помещик не в накладе и крестьяне заинтересованы работать, опять же работают все вместе, лениться и отлынивать не получится. Очень умно.
– А ещё мы землю удобряем. Удобрение делаем сами. Этому нас барин долго учил, к торфу, десять долей, добавляем одну долю выщелоченной золы, и всё дерьмо какое есть в селе. Всё это доставляется на барскую мануфактуру, там выщелачиваем золу и всё это перемешиваем. А потом вывозим на пары, и перепахиваем. Урожаю, наверное, уже, вдвое больше собираем против прежнего. И на семена оставляем самые крупные зёрна и семечки, а остальное на еду.
А щёлок на дворе
Матвей Григорьевич поднял бровь.
Я вначале подумал, что мне показуху устраивают, все такие чистые да опрятные, словно и не работает никто, а у вас эвон как, мануфактурное производство щёлока, и благотворительная его раздача. Весьма удивительно и полезно. Буду проездом дома, обязательно своему батюшке всё обскажу, может чего-то из этого удастся и у нас в имениях внедрить, глядишь и мы разбогатеем, а то крепостных много, земель пахотных не меряно, а толку ноль. А уж матушка то точно мне в этом союзником будет. Батюшка то в хозяйство не сильно вникает. Назначил управляющими мужиков с огромными кулаками да со звериными рожами. А они ни писать, ни считать не умеют. Только пугать мастера. Ну прощай Иван, может ещё увидимся.
– До свидания, Матвей Григорьевич, обязательно скоро увидимся. Вот начнётся очередная бесконечная война, там и увидимся.
– Какая война, с кем?
– Да мало ли с кем, у России врагов столько, что нам воевать не пере-воевать.
Я отдал честь и спросил разрешения идти, он махнул рукой и разрешил.
Через два месяца нашу учебную роту построили на плацу. Мы уже были подтянуты, собраны, слаженны.
Вышел капитан-лейтенант с двумя лейтенантами. Поднял руку к козырьку и громко сказал.
– Здорово молодцы!
Мы громко ответили.
– Здравия желаю ваше высоко благородие!
– Я ваш командир! Это мои заместители лейтенант Голицын и лейтенант Ржевский. (Во как, я прямо офигел) Командиры полурот. С сегодняшнего дня начинается ваше обучение военному делу. Господа офицеры! получайте оружие, и начинайте изучать экзерсисы. Чтоб на присяге они не осрамились.
Мне посчастливилось попасть в полуроту Ржевского (буду называть его дальше поручиком). И начали меня учить тому, что я умел уже лет восемь. Ржевский сразу же заметил, что я выполняю все команды правильно и с какой-то бравурностью. И я опять работал манекеном, а офицер ходил по рядам и раздавал подзатыльники. Учили экзерсисы потребные на принятии присяги. Остальные будем учить потом. Современный человек, особенно гражданский, скажет, что муштра нафиг никому не нужна, что это пустая трата времени! Это просто начальство так извращённо издевалось над «бедными» солдатами. Это совсем не так. Экзерсисы с ружьём нужны для того, чтобы, крестьянин, не державший в руках ни чего сложнее лопаты, научился без травм, быстро, ловко и с наименьшими потерями, обращаться со сложным механизмом, которым и является мушкет. Ведь на мушкете столько разных крючков (курки, полка, замок, шомпол) за которые, легко можно зацепиться и ободрать кожу. А строевая нужна, ну в общем она нужна, служившие меня поймут, а не служившим объяснять бесполезно. Несколько простых движений отрабатывали до самого вечера, а после занятий поручик меня спросил.
– Откуда, братец, ты так хорошо приёмы с фузеей знаешь? Уж не из дворян ли ты?
– Никак нет! Я из крестьян, а приёмам этим меня барин обучал…. С малолетства.
– И чему ещё он тебя обучал?
– Уставу, рукопашному и штыковому бою, строевой подготовке, стрельбе, а ещё грамоте и арифметике. Но это больше барыня.
– Дак ты грамотный, и читать и писать умеешь?
– Так точно.
А вид у меня такой придурковатый, я сам бы себе не поверил, что я грамотный. Похоже он тоже не поверил. Мало ли, научился закорючку ставить вместо крестика, и уже возомнил себя грамотным.
– А присягу ты знаешь?
– Так точно!
– Проговори.
– Я (Иван сын Макара), обещаюсь Всемогущим Богом верно служить Её Величеству Елизавете Петровне, Царице и Самодержице Всероссийской,
Ржевский хмыкнул.
– Похоже, не врёшь, вот после ужина и будешь солдат присяге учить. Полуроту Голицына не учи, запрещаю, а почему не твоего ума дело.
Квартировались мы в разный палатках, обособленно, и вот каждый вечер из нашей палатки доносился бубнёж. А днём бесконечные экзерсисы и строевая. Муштра наше всё!
На присяге мы себя показали. Промаршировали, ух загляденье, присягу произносили в унисон с командиром. Затем по одному, строевым шагом подходили к священнику и целовали крест, затем знамя полка.
Полурота Голицына от нас ох как невыгодно отличалась, и маршировали они не так слаженно, и даже кто-то не туда повернулся, чем внёс сумятицу. И присягу они произносили вообще стрёмно. Скажет поручик фразу, солдаты повторят в разнобой. Голицын произносит следующую, солдаты опять повторяют. И это после нас то. Поручику аж самому стрёмно было, он злился и от того краснел. Уел наш поручик Ржевский ихнего поручика Голицына, по всем статьям уел. Соц. соревнование в натуре.
В прошлой жизни, в мою бытность срочной службы. Был у нас в части старший лейтенант Голицын. Звали его, за глаза, хим-дым, он был начальник химической подготовки. Ох и вредный он был и не порядочный. Его даже офицерским судом чести судили, за непорядочность. Но выводов он не сделал, так и остался врединой. Дык вот, я его предкам, тут отомщу, за потомка.
После присяги первое жалование. Выдавал полуротный. Я подошёл сразу же за унтером. А, что, имею право. Лейтенант отсчитал мне семьдесят копеек и сказал.
– Клей себе капральские нашивки, будешь командовать вторым десятком.
– Есть, ваше высоко благородие, клеит нашивки.
Надо же немного подлизаться. Вот так и попёрла у меня карьера. И опять начались учения, муштра и ещё раз муштра. Солдат без работы – это вооружённый преступник, потому что, если он ничем не занят, у него в голове появляются мысли, и мысли обязательно антиобщественные. Помимо муштры в расписании у нас добавилась зарядка, штыковой бой, и приёмы заряжания фузей. Вместо пороха использовали опилки, и безопасно и ствол не портят. Так же учили уставы, на память, писать и читать никто не умел. Я свой десяток гонял как проклятых. Я уже хотел стать унтер-офицером, мне надо спешить.
По вечерам учил подчинённых грамоте. С чистописанием было вообще ни как, солдатам письменные принадлежности не положены. Но буквы то они могли выучить. Я писал их прутиком на песке. Гормоны во мне проснулись. Вот и нагружал себя по полной, чтоб антиобщественные тараканы в голове не завелись.
Глава 7. Служба.
Командиры наши менялись несколько раз, прослужит два – три года и вперёд, новое звание, новая должность, с переводом в другой полк. У офицеров, в отличии от солдат, работала выслуга лет. Рождался дворянин рядовым, лет в пять становился капралом, и так далее. к семнадцати годам, ему присваивался чин прапорщика и он, дворянин, отбывал в полк. Подготовку он проходи дома, в основном очень хорошую. Редко, когда допустим, отец погиб, а родственники по мужской линии не хотят мальчишкой заниматься. Вот тогда и вырастали недоросли, описанные незабвенным нашим Фонвизиным. Как наш Ржевский не старался, выгодно отличиться от Голицына, а приказ о новых званиях, и новых должностях, им пришёл одновременно. Из-за чего они соц. соревнование устраивали? я не спрашивал, да мне бы и не ответили, думаю из-за барышни. Проводили их холодно. Не оставили они в солдатских душах частичку себя.