Будущую войну выигрывает учитель. Книга первая. Карьера

Курчуганов Афанасий

Я самопрялку видел в детстве, ещё в прошлой жизни.

Зачем-то моей бабке понадобилось накупить шерсти, усадить нас (меня и брата) теребить её, а сама уселась прясть, а потом носки всей семье вязала. Для чего ей понадобились эти манипуляции, не знаю. Всё-таки на дворе стояла эпоха развитого социализма. В магазинах и носков и рукавиц и всего, всего было – завались, и стоило это всё копейки, да она б на свою пенсию по сотни пар могла нам покупать. Но вот понадобилось ей по прясть, и всё тут! Наверное, для будущей моей жизни.

Два дня мы делали чертёж, все размеры высчитали, не такой уж дремучий дядя Пётр оказался, а очень

даже сообразительный. Две недели ушло на изготовление. И вот пришло время испытаний. Позвали мою мать в дом к Петру. Посадили её вместе с его женой, начали объяснят, что и как. Потренировались они немного – часа три, поматерили меня, Петра то они опасались, он же мог жене и глаз дать, мою то мать он не тронул бы. Но она уж за компанию с подругой мучилась. И начало получаться. Всему надо учиться.

– Само пряху в каждый дом! Дядя Пётр, а давай по пятьдесят копеек за каждую само пряху брать будем, а барину подскажем, чтоб больше льна велел сеять, у нас вон в селе баб сколько! Завтра же к тебе народ за само прялками потянется, и Илью твоего уже можно на помощь подтягивать, чего это он без дела слоняется, он же меня старше на целый год.

– А ведь и правда, он же тебя старше, а я его всё за маленького считаю, пусть помогает. А вот по пятьдесят копеек не дорого ли?

– Нее, это ж механизма, а механизмы ой как дорого стоят. Ещё у древних латинян, люди умеющие сроить механизмы – прозывались анжанерами, все они были патрициями и зарабатывали очень много денег. Ох ты, дядя Пётр – мы с тобой патриции!

– И откуда ты всё это знаешь? то же в гроссбухе у батюшки подглядел?

– Не, про это он сам рассказывал.

На самом деле ни чего такого поп не рассказывал, он просто заучивал в меня молитвы, а когда я выучил необходимый минимум, ученье и закончилось. Длилось оно с октября по апрель, а сейчас май.

– Только, дядя Пётр, не говори батюшке, что я у него подсмотрел конструкт самопряхи, а то ещё потребует долю, мы и так будем церкви жаловать, когда патрициями станем. Пусть он думает, что самопряху ты сам придумал, он все равно гроссбух не читает, он туда чего-то записывает, между строк. Он так виш на пергаменте экономит.

И «закрутилась» размеренная жизнь. Хоть какой-то распорядок появился. С утра я как по расписанию бегал на рыбалку, с ружьём, барин мне показывал упражнения, а я до пота их отрабатывал. Похоже, Прохору Иванычу тоже моё обучение нравилось, всё-таки он дядька в годах, по нынешним временам, за тридцать. Вот и возится со мной. Раньше он на рыбалку от случая к случаю ходил, а сейчас каждый день. Рыбы бабуля уже много насолила, два больших глиняных горшка, соль почти закончилась, решили оставшуюся муку продать и купить ещё. Хлеб теперь дают только мне и Варваре, это сеструха мелкая. Но рыба зимой важнее, зимой всё сточим.

Пётр сходил в усадьбу к барину. Много кланялся и долго чего-то объяснял. В итоге барин выдал, все крестьянские наделы засеиваем льном, а рожь будем сеять на барской земле, барская земля плодородней.

Межи все распахиваем, ибо нефиг пятую часть «посевных площадей» попусту топтать. А получать каждый будет от трудодней, колхоз, однако! Мои уроки политэкономии (неочёмные разговоры) пошли на пользу Петру, умный мужик! Сам всё понял, сумел барину втолковать. Конечно, львиная доля дохода уйдёт в карман к господину, огромный клин земли, отданный в общее пользование, барщина опять же, это же всё пай. Никто феодализм, в отдельно

взятом имении, отменять не собирается. Сословное общество, однако. А вот поменять процесс труда ко всеобщей выгоде, это не возбраняется. Петра назначили управляющим и старостой в одном лице, как самого умного. Инициатива имеет инициатора. Прежнего управляющего барин уволил.

Тот собрал вещи и уже сваливал, но Прохор Иванович, со товарищи, перехватил его за околицей, перетряхнул весь скарб и нашёл-таки большой и тугой кошель, много же он наворовал. Так уж откровенно не грабил, посчитал, сколько тот должен был заработать за все годы службы. А остальные забрал.

Тут я не причём, ну если только маленько намекнул, что управляющий очень уж жадный.

Петру барин заказал 10 самопрях, для начала. Решил замутить мануфактуру, денег не дал, сказал, что Пётр, как инициатор, должен нести материальные издержки. Но если всё получится, то деньги он получит в будущем году. Когда все льняные ткани будут проданы. Да ещё местные заказали примерно столько же, на тех же условиях. Только на кузнеца деньги общество выделило, потому как кузнец жил в соседнем селе, и был чужим крепостным. Торопиться нам было незачем, прялки понадобятся только осенью. При Анне Иоанновне недородов вроде не было, я про это не знаю, так, что всё должно получиться, ну дай то Бог.

Осень показала, что всё получилось. Льна собрали не меряно, ржи тоже в достатке и чуть больше, можно курей побольше расплодить, всё-таки барская земля плодородней общинной. Оставили семян ржи и льна, остальное разделили по трудодням, вроде все довольны были, вот он социализм в действии! Из остатков льняного семени надавили масла, то же коллективом. Его уже разделили не по трудодням, а по едокам. Не совсем честно, но зато справедливо. Думаю, в будущем году народ будет охотнее трудодни зарабатывать. Всё, хватит тут прогресорствовать, а то заподозрят чего окружающие. Да и мне никакой выгоды, я ещё мелкий. Ну хоть голодать не буду. А если не голодаю, то наращиваю мышечную массу, а значит и в рекруты можно раньше свалить, лет в четырнадцать, а то ведь женят в пятнадцать, а оно мне надо?

Илья, Петров сын, на меня обозлился, ведь это из-за меня его к верстаку поставили. Он же дети! А тут я, со своим трудолюбием, талантом и идеями. Бегал бы он сейчас по селу, да по лесу, ел бы малину, купался бы, да загорал. А тут с утра и до обеда работа – кончилось детство. Но задираться боялся, я хоть и младше на год, и ростом пониже, но гораздо здоровее. Всё-таки физкультура, ежедневная, в любое свободное время идет на пользу. Да и дядя Петя его осадил. Сказал прямо, если со мной, что то случится, ну несчастный случай в виде нечаянного гвоздя в пятую точку, или в ногу, то в рекруты уже ему, Илье, придётся идти, ибо больше некому. И если я передумаю, то тогда по конкурсу пятьдесят на пятьдесят. Так что он должен меня беречь холить и лелеять.

На зиму мы, с Петром, замутили лыжи, не по местным стандартам, а примерно, как в моё время. Делали сразу много, мне, Петру, отцу, деду, и Илье, вот с палками вышла заморочка. В этом времени понятия лыжная палка вообще не было. бамбука нету. Алюминия нету, пластика и того нету. Ну как-то и эту проблему решили, берёзу попилили на рейки склеили, ещё попилили, ещё склеили, получились они толще и тяжелее, чем современные, но всё-таки это были полноценные лыжные палки. Так у меня появилась возможность и зимой заниматься бегом.