Будут неприятности (сборник)
Шрифт:
Прошел год. Квартира Громовых. На журнальном столике телефон. Он звонит. Из глубины квартиры в брюках и широкой яркой кофте выходит Катя.
КАТЯ. Алло! Это я… Я знала, что найдешь. На это рассчитывала. Ну хотя бы для того, чтоб ты скрасил мое одиночество своим звонком… Нет, Мартын, я не совсем одна… (Смеясь.) Я сторожу собаку… Ну, собаку, обыкновенную… Вру, вру, необыкновенную. Так считают хозяева… Выхоленный эрдель, чистейшей крови. Вот я его и сторожу. Дважды в день он меня прогуливает…
Кладет трубку, бежит открывать дверь, возвращается с Сергеем. Он держит за ножку громадный белый гриб.
КАТЯ. Боже! Какой красавец! И где?
СЕРГЕЙ. На центральном рынке. Очень грибное место. Еще не приехали?
КАТЯ. Вот-вот должны!
СЕРГЕЙ. Как псина? Не переживает?
КАТЯ. Ничего. Держится с достоинством. И если и переживает, то, как истинный мужчина, виду не показывает…
СЕРГЕЙ. Он Дашку безумно любит…
КАТЯ (лукаво). Естественно!
СЕРГЕЙ. Знаете, Катя, а я решил из Москвы смотаться. На пару лет хотя бы…
КАТЯ. Куда, Сереженька?
СЕРГЕЙ. В Набережные Челны… Только бы не переименовывали. Так бы и осталось – Набережные Челны. Вот я произношу эти слова, а внутри что-то холодеет, как от радости… В детстве мне так вот нравилось слово «Мариуполь».
КАТЯ. Не знала, что вы такой…
СЕРГЕЙ. Нет, серьезно. Я люблю некоторые слова просто за то, как они звучат… А есть страшные слова. Например, алебастр… Бр-р-р… Кошмар какой-то, а не слово…
КАТЯ. А насчет отъезда это вы серьезно?
СЕРГЕЙ. А почему бы нет? Квартиру на ключик – и будьте здоровы!.. Все-таки этот гриб всем грибам гриб. Алексея Петровича я раню им в самое сердце. А Ольга Константиновна меня поймет. Ей эти вылазки ни к чему, как я понял. Это она на поводу у Дашки.
КАТЯ. Весь дом у нее на поводу.
СЕРГЕЙ. Так вас Багратион воспринял?
КАТЯ. Привет! Что уж я, по-вашему, и псу понравиться не могу!
СЕРГЕЙ. Баграша страшно преданная скотина.
Громкий, непрерывный звонок в дверь. Катя бежит открывать. Входят Громов, Ольга Константиновна, Даша с лукошками, сумками.
ДАША. Где мой Баграшенька? (Убегает.)
ГРОМОВ (держа в руках белый гриб). Ну, каков?
СЕРГЕЙ (он прятал свой за спиной, а теперь протягивает его Громову). Сравним?
ГРОМОВ. Боже мой! Где?
ОЛЬГА КОНСТАНТИНОВНА. Не говорите, Сережа, а то пропал
ГРОМОВ (рассматривает гриб, качает головой). Да! Я сражен.
СЕРГЕЙ (Кате). А что я говорил?
ДАША (входит). Как он меня целовал! Маленькая собачка моя!
ОЛЬГА КОНСТАНТИНОВНА. Сил нет. Я первая в ванную. Катя и Сережа! На жареху почистите? Не трудно?
СЕРГЕЙ. Мигом, Ольга Константиновна.
ОЛЬГА КОНСТАНТИНОВНА. Идем, я тебе все покажу. (Уходят.)
ГРОМОВ (Кате). Ну, как вам тут жилось? В следующий раз обязательно с нами. Пусть Дарья сама сидит с собакой.
ДАША. С у-до-воль-стви-ем! (Уходит.)
КАТЯ. Ничего! Я ходила по вашей роскошной квартире. Душилась Олиными французскими духами, пила растворимый кофе, вела по телефону светские разговоры, качалась в качалке, смотрела цветной телевизор.
ГРОМОВ. И вам от этого стало грустно. Да?
КАТЯ. Да что вы! Совсем нет. С чего вы взяли?..
ГРОМОВ. Мне показалось…
КАТЯ (ласково). Зря вам показалось…
ГРОМОВ (торопливо). Нет, не зря. Вы меня поймите. С тех пор как вы в Москве, я ловлю себя на мысли, что на многое смотрю вашими глазами… Мне кажется, что вы всегда рядом, смотрите, слушаете, что я говорю, делаю…
КАТЯ (тихо). У вас есть маленький опыт… Выставьте меня за дверь.
ГРОМОВ (тихо). Я пробовал. Вы упрямая. Не уходите…
КАТЯ. Я больше не буду. Чур вас от меня, чур…
ГРОМОВ. Если б я знал…
КАТЯ. Что?
ГРОМОВ. Что вы преследуете меня… с вашего собственного согласия…
КАТЯ. Я вас не преследую, Алексей…
ГРОМОВ. Какой я неуклюжий. Я не умею подбирать слова. Я хотел не то…
Появляется Даша.
КАТЯ (встряхнувшись, громко). Мы тут с Сережей вели смешной разговор о словах. Вы знаете, что он уезжает в Набережные Челны?
ГРОМОВ. И молодец! Хорошо заработает и людей посмотрит.
ДАША (с иронией). А что они там, с песьими головами? Люди?
ГРОМОВ. Люди там вкалывают будь здоров.
ДАША. Большая новость.
КАТЯ. Ему нравится название – Набережные Челны. Он такой, оказывается, романтик.
ДАША. Романтики – это недоразвитые и юродивые. Даешь им копейку, а говоришь, что золотой. Они, дураки, и радуются.
ГРОМОВ. Как тебе не стыдно?
ДАША. Почему мне должно быть стыдно? Сережа едет в Набережные Челны. Проспект Вернадского – ему не улица, Москва – ему не город… Цирк!
ГРОМОВ. Разве ж дело в улице, в городе? Душа у человека есть, Дарья, или нет?
ДАША. Это ты про то, что болит? Так если болит, ее не оставишь дома, чтоб посторожили, как Катя сторожила Баграшу? А если не болит, то кто догадается, что душа есть?
КАТЯ. Душа моя идет на поводке…
Входит Ольга Константиновна. Возбужденная, заинтригованная…