Буги-вуги
Шрифт:
— Не пори ерунду. Наоборот у них всё по уму — в дубовых бочках кайф выдерживают. Эта наши чачу натуральную в разлив цистернами гонят, пить — так клопов жалко.
Обратно на рысях. Аллюр три креста.
У Маныча дома тепло. Джаз играет. Они на пару с Минькой картошку чистят.
— Йес ит из?
— «Слынчев бряг» с печки бряк.
— Лучше быть немножко пьяным, чем немножко трезвым. Верно, Артуха? — кивнул Минька на пузырь. — К тому же ты сам говорил, помнишь? Можно пить до работы, можно пить после работы, можно пить во время работы, но нельзя пить вместо работы.
— Не сидел,
Баночку «Сайры» достал, и лимон достал, и кусок настоящего, не плавленого сыра, с синими пластмассовыми циферками на янтарном боку.
Оркестр, туш!
— О, живет, куркуль!
— Агент ЦРУ, факт. Сдавать надо. Премию дадут — всю жизнь не работай.
— И машинка пишущая: клавиши латиницей, а на листочке-то по-русски. Шифровальный аппарат. Не иначе.
— Ты что, в Москву ездил? — сообразил Лёлик.
— Сегодня утром приехал. Затарился немного.
— Понятно. То-то с Пиздоболкиным шу-шу-шу, шу-шу-шу.
Порезали тоненько, консерву распатронили, и когда подоспела картошка, всё было улажено чисто, со знанием дела и почти щегольски.
Квакнули.
Пар от носок.
Самовар посреди стола — рожи наши там хороши: вкривь-вкось-поперек.
— На улице, кажись, снег пошел…
— А мы, умные люди, будем в тепле сидеть и коньячком пользоваться, — снисходительно сказал Маныч.
— Отойдем и поглядим, хорошо ли мы сидим.
Так расслабило, что и говорить ничего не хочется. Что такое счастье? До наивности просто: бывает всё на свете хорошо, в чем дело сразу не поймешь. Парам-пам-пам.
— Кино там посмотрел, — сказал Маныч скромненько. — «Хелп» [53] .
— Где?!!
— На даче у толстого одного. Что-то вроде спецпросмотра.
— Ты смотри! Я сразу понял, что этот парень нам не чета.
53
HELP 1965, комедия
— Да ладно, подожди. Ну и как?
— Да лажа какая-то, право слово. Бегают с перстнем всю дорогу, как придурки. Любительский фильм. На большее при всём не тянет. Так… Самовыебоны. В общем, — подытожил Маныч, — не «Восемь с половиной».
— Какие восемь? с каким перстнем? Ты толком давай.
— У Ринго Старра, по фильму, перстень магический. Жертвенный что ли. На английском же, без толмача. Да и смотрел, я по правде, левым глазом. Кривой уже был. Я так скумекал, что, как бы это… — Маныч потер указательным пальцем лоб, — тот, у кого этот перстень — священная жертва, и на закате чукчи какие-то должны его пришить. Вот и бегают идиотски весь фильм. Бегают, прыгают… Кривляются. Вроде того, когда кинокамеру купят, а что снимать не знают. Первое, что в головёнку приходит: давай-ка что ли рожи покорчим. Параша, одним словом.
— А музыка?
— Что музыка? «Битлз». Все они там. Как положено.
— Не хило.
— Не знаю где не хило, а то, что Элтон Джон приезжает в мае, вот это, действительно, не хило.
— Пиздёшь, — отрезал Минька.
—
— И ты не пошел? Артуха! Хоть нам рассказал бы.
— Слушай, а как узнать? Когда еще будет? Мы бы съездили. Узнать не можешь?
— Это же всё случайно бывает, кепари. Как нарвешься.
— Ой, мудила.
— Сами когда играть начнете? Нашли идеал, тоже мне. Ты не на концерты всякие ходи, халабуду-то… А хотя бы, я не говорю уж Майзла Дэйвиса, — «Песняров,» «Перепелочку» хотя бы поставь. И слушай. Вникай. Сто один раз послушай. Каждую ноту пойми. Люди старались, мучались. Плакали, может быть, злились — не получалось. А посмотри-ка — как вдох — естественно. Какие там «машины времени» — по пизде мешалкой. Всё сразу хотите, на тарелочке. Так ведь не бывает.
— Ну почему «хотим»? Ясно.
— Что ясно? «Ясно» ему. Всё толковое дается напряжением, с усилием. Нет удовольствия без напряжения. И роста нет, развития. Чтобы мышца развивалась, она должна уставать. Понятно? Член — и тот! У меня врач знакомый так говорит: если объекта приложения нет — дрочи. Эта та же мышца: не будет работать — атрофируется. Работать надо. Читал кто Библию?
— Да где ее?..
— Сказано: «Входите тесными вратами, широкими вратами многие идут, а ты найди свой путь».
— Минька находит, — вставил Лёлик, — только целки трещат.
— Выбрал цель, — продолжал Маныч, — и вперед, и только о ней и думай. «Спрями путь», сказано. Всё ей подчини, буквально всё — и увидишь, как сразу многое упростится. Что надо, не надо — само отвалится. «Ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше». Это, мужики, для чего угодно: и музыка, и работа, всё, что хочешь, а музыка в первую очередь. Думайте инструментом легко овладеть? Ты вот берешь гитарку когда охота, бряк-бряк, бросил, надоело. А чтоб ее освоить, надо и срать с ней вместе ходить. И неохота заниматься, а себя заставлять. Подстегивать себя нужно, стегать — вот тогда инструмент будет твой слуга, а не ты его. На всякое хотение есть терпение. Посмотри, Серега, ты же гриф совсем не знаешь. Технику осваивай. Тех-ни-ку. А с ней и остальное придет. Не конь везет, а овес. Готов спорить, что ты даже, что такое «техника» не знаешь. А вот.
— Техника? А чего там такого знать? Когда нотки четко берут. В правильной позиции. Не лажают, естественно.
— Ты руками-то не води. Садись, два. Не знаю, кто сказал, но лучше не скажешь: техника — есть умение делать то, что хочется. Усёк? А по сути, по себе знаю: техника — это большое количество приемов работы. Вот когда будешь брать какую-нибудь «девятку», да любой доминантсептаккорд, допустим, в нескольких, хотя б пяти обращениях — считай, — окей! двигай дальше, ищи взаимосвязь, сначала логичную, потом нелогичную. Это ж как математика. Наука. Чтобы играть и сочинять надо знать всёили ничего. Другого пути просто нет. Нельзя то и другое — наполовину. Или интуицией, или знанием. Ясно?