Бухгалтер Его Величества

Иконникова Ольга

И я отвечаю на его поцелуй. И уже через секунду мы забываем обо всём – о государственных делах, о приличиях, о том, что нас могут увидеть. Я досадую только на то, что на мне неудобное платье, а у его величества слишком колючий камзол, который немилосердно царапает кожу.

– Вы выйдете за меня замуж, Элен?

Даже если он спросил это просто так, безо всяких серьезных намерений, я всё равно ему благодарна. Но, конечно, я на вопрос не отвечаю. Мы с Рейнаром не можем быть вместе. И не только потому, что он – король.

 60.

Отвергнутая

Я ничуть не сомневаюсь, что по моему лицу Сюзанна легко прочтет те чувства, что меня обуревают. И потому остаток дня предпочитаю отсиживаться в своей спальне.

Хотя, возможно, графиня, как и многие другие, считает, что любовницей Рейнара я стала уже давно, и нашу нынешнюю прогулку она восприняла как нечто само собой разумеющееся. Хотя персона его величества – не та, которую она осмелится обсуждать или осуждать. Да здесь за такое, кажется, и не судят.

Жалею ли я о том, что случилось? Да, немного. Хотя если бы время можно было отмотать назад, я всё равно поступила бы точно так же.

Я вспоминаю горячие, нетерпеливые поцелуи Рейнара, и у меня кружится голова. И его вопрос о замужестве снова и снова звучит у меня в ушах. Я по-прежнему не уверена, что он спросил это всерьез, но даже если и так, я всё равно рада, что это услышала. Быть просто очередной фавориткой слишком унизительно.

Утром мне всё-таки приходится спуститься к завтраку. Их сиятельства во время трапезы старательно обходят стороной разговоры о вчерашнем визите его величества, но это только подтверждает мою мысль, что они не сомневаются в моей связи с Рейнаром.

– Не правда ли, сегодня чудесная погода для прогулок? – спрашивает, мило улыбаясь, графиня.

Я кротко соглашаюсь.

А граф разглагольствует о возможном союзе с Францией, надеясь, что он всё-таки не будет заключен.

– Наша Тодория – маленькая, но гордая, – заслуживает лучшей участи. Думаю, сударыня, вы со мной согласитесь.

Я снова киваю. Вопросы политики меня сейчас отчего-то совсем не волнуют.

Хотя я чувствую некоторую вину – не перед графом – перед Вересовым. Я до сих пор ничего не знаю о порталах. Более того, я даже не знаю, кто мне может о них рассказать.

Наверно, мадам Легран может сообщить мне что-то новое, но я боюсь ее расспрашивать откровенно. Если я расскажу ей о портале, я подставлю под удар и себя саму, и месье Амбуаза. Сможет ли она сохранить нашу тайну? Не уверена. Она умна и расчетлива. Она постарается извлечь выгоду из той информации, которой я ее снабжу. Быть может, даже донесет на нас герцогу Жуанвилю. Уж он-то точно щедро вознаградит ее за это.

Я настолько увлекаюсь своими мыслями, что слышу задаваемый графом вопрос только тогда, когда он изволит его повторить:

– Не желаете ли отправиться со мной в Алар, ваша светлость?

На этот раз я качаю головой отрицательно. Нет, сейчас я не

осмелюсь встретиться с его величеством. Он может подумать, что я добиваюсь его внимания.

Полдня я гуляю по парку – до тех пор, пока атласные туфельки не промокают насквозь. А вечером долго читаю роман не известного мне ранее французского автора, где героиню, оказавшуюся столь же уступчивой, как и я, терзают сомнения, как две капли воды похожие на мои. По-русски я прочитала бы этот опус за несколько часов, но неродной язык и витиеватые фразы не дают мне в этот день узнать, чем же закончилась эта занимательная история.

Следующие три дня оказываются похожими один на другой. Я просыпаюсь с надеждой хоть на какую-то весточку от Рейнара, но опять не получаю ее. Я не жду, что он приедет в поместье сам – всё-таки я влюбилась не в кого-нибудь, а в короля. Но даже несколько строчек, написанных его рукой, сделали бы меня счастливой.

Граф тоже не может сообщить мне ничего нового – он эти дни тоже проводит дома по причине сильнейшего жара, загнавшего его в постель.

Некоторую новизну в распорядок моего дня вносит месье Дюбуа. Он появляется в поместье с большим сундуком на облучке нанятой кареты и пузатым кожаным саквояжем в руках.

– Сударыня, взываю к вашему милосердию! – он похож на нашкодившего пса. – Прошу вас, поговорите с его сиятельством! Я удовольствуюсь любой, самой скромной комнатой даже в крыле для прислуги.

– Кого вы обманули на этот раз? – я ничуть не сомневаюсь в правильности своей догадки.

Алан сопит с видом оскорбленной невинности:

– Как вы могли такое подумать, ваша светлость? Я всего лишь задолжал квартирной хозяйке. Да, возможно, апартаменты, которые я снимал, были мне не по средствам, но все мы имеем обыкновение надеяться на лучшее, не так ли?

В другое время я учинила бы ему допрос с пристрастием, но сейчас мне не до него. И решив, что граф не будет возражать, я велю управляющему разместить моего секретаря в особняке на несколько дней.

– Только не смейте докучать его сиятельству! – строго говорю я, когда Алан, крепко прижимая к себе саквояж, выходит из комнаты.

Он оборачивается на пороге:

– Как можно, ваша светлость? Я буду вести себя тише воды ниже травы.

Еще через два дня я не выдерживаю. Я должна увидеть Рейнара!

Я надеваю довольно строгое платье. Это будет обычный деловой визит. Я попрошу об аудиенции и начну разговор о финансовых вопросах. Если его величество поддержит эту игру и сделает вид, что между нами ничего не было, тогда я хотя бы буду понимать, что на самом деле он не испытывает ко мне тех чувств, на которые так легкомысленно намекнул.

А может быть, я вовсе ограничусь посещением принцессы – справлюсь о ее здоровье и узнаю, как ведет себя герцогиня Жуанвиль после того памятного разговора.