Бухта радости

Деккер Инга

Словно такое вообще возможно, невольно подумал Лоренс. Спустя полчаса, подняв взгляд от бумаг, он заметил, как почти сексуально улыбается Алберта, хлопочущая над плитой. Мягкая округлость ее щеки возбудила в нем желание прикоснуться к ней. На ее лице было выражение влюбленной женщины, собиравшейся угодить своему партнеру.

— Проклятье! — воскликнул Лоренс, сломавкарандаш, который сжал слишком сильно.

— Вы чем-то расстроены? — спросила она.

— Страшно, — признался он.

— У меня есть

как раз то, что надо, — пообещала она, и Лоренс чуть не застонал.

Она шагнула к нему достаточно близко, чтобы он смог вдохнуть лимонный запах ее тела и почувствовать тепло ее кожи, и протянула ему столовую ложку.

— Попробуйте-ка. Это для вас.

— Что это?

— Рай на ложке. Пробуйте.

Лоренс наклонился вперед, и она просунула ложку между его губами.

Он застонал от наслаждения, и она удовлетворенно рассмеялась.

— Что это такое? — спросил он опять.

Алберта пожала плечами.

— Я только что придумала это блюдо. Полагаю, оно сгодится для вечеринки, на которой соберутся все ваши кандидаты и вы примите окончательное решение.

— Вечеринка, похоже, получится замечательная, — сказал он и кивнул на груду записок перед собой. — Вы многое знаете о людях.

Алберта слегка нахмурилась.

— Естественно. Как-то нехорошо… говорить о частной жизни людей или фиксировать ее на бумаге. Мне, наверное, не следовало делать это.

Лоренс и сам почувствовал угрызения совести. Не из-за сбора детальных сведений о жизни людей, ибо знал, что никогда не использует эту информацию в негодных целях, а потому, что причинил страдание Алберте, попросив ее собрать эти сведения.

— Я и не подумал, как трудно вам придется. Берти, не занимайтесь больше этими делами. У меня достаточно информации. Вам больше незачем…

Она вдруг покачала головой, и узенькая ленточка, удерживавшая ее шелковистые волосы на затылке, пока она готовила, соскользнула, высвободив длинные пряди.

— Нет, дело не в этом. Я в восторге оттого, что вы делаете. И рада помочь вам. Не только вам, но и другим. Сколько людей когда-либо имело такую благоприятную возможность? Просто… Я даже не знаю. Я никогда не анализировала так тщательно отношения со своими друзьями. Никогда не погружалась так глубоко в условия жизни людей. Чаше всего всякие события просто случаются. Разве не так?

Определенно случаются, думал Лоренс, скрестив руки на груди, чтобы удержаться и не заключить ее в объятия, не расцеловать ее, не дать чему-то «просто случиться».

— Вы хороший товарищ, Берти, — тихо сказал он. — Хорошая соседка. И непревзойденная повариха. Давайте же распробуем, как следует, этот ваш «рай». А потом покажите мне другую свою работу — то, чем вы занимаетесь после трудового дня.

Я же никогда никого не пускаю в свой кабинет, сообразила Алберта, распахивая дверь

и показывая Лоренсу святая святых.

— Я бы навела здесь чистоту, если бы знала, что вы посетите меня. — сказала она, приподняв в смущении плечи.

Она шагнула к письменному столу с явным намерением привести в порядок разбросанные по нему бумаги, но Лоренс остановил ее, на мгновение прикоснувшись к ее руке.

— В один прекрасный день я приглашу вас в Трентон и покажу свой офис, — пообещал он. — Моя секретарша грозит позвать пожарного инспектора всякий раз, когда ей приходится заходить в мой кабинет.

Алберта не удержалась от смеха.

— Ладно, не буду и пытаться переплюнуть вас в этом. Вы уверены, что все еще хотите увидеть мою работу?

— Я не прошу того, чего не хочу.

Его голос прозвучал внушительно. Алберта не сомневалась, что этот мужчина доводит до конца все, что предпринимает. Он наверняка не дает обещаний, если не намерен выполнять их. Она была уверена в том, что Лоренс вообще дает мало обещаний.

— Вот моя коллекция, — сказала она, распахивая стеклянные дверцы дубовой книжной полки. — Какая уж есть.

Лоренс присвистнул.

— Как вижу, вы пишите уже давно.

Алберта передернула плечами. У нее было ощущение, словно она впервые стояла обнаженной перед мужчиной.

— Не все поступало в продажу. Некоторые из этих работ я отпечатала только для себя или для местных благотворительных фондов. Да, отец говорил, что я родилась с ложкой и кастрюлей в руках. Мать умерла, когда мне было десять, и я взяла на себя всю готовку в семье. И не останавливаюсь с тех пор.

Лоренс провел рукой по блестящим корешкам книг и спросил:

— Можно взглянуть?

— Конечно, они были написаны, чтобы их читали.

У нее все же перехватило дыхание, когда он благоговейно принялся перелистывать ее последнее произведение. В комнате надолго установилась тишина, нарушаемая лишь шелестом страниц. Наконец Лоренс оторвал взгляд от книги.

— Невероятно, — сказал он с восхищением. — Берти, это больше, нежели простая коллекция рецептов, хотя я не сомневаюсь и в ценности самих рецептов. Вы включили и сведения об истории различных блюд, и местный фольклор. Как я догадываюсь, эту кайму написал Матью Кэпнер. В городе мне попадались его книги.

— Он настоящий мастер, правда?

Лоренс зафиксировал на ней взгляд своих серебристых глаз.

— Это ведь не просто кулинарные книги, Берти, — сказал он, взяв другой том и просматривая его. — В этой, например, каждый рецепт сопровождается поэмой. Человек должен устроиться поудобнее и читать это ради наслаждения чтением. В эти обложки вы вложили гораздо больше, чем рецепты блюд, от которых слюнки текут. Вы как бы вошли в кухню читателя. Это что-то особенное.