Бухтик из тихой заводи
Шрифт:
— Стой! — скомандовал Бухтик. — Не двигайся, сейчас я тебя поднимать буду!
Он подлез под живот лошади, поднатужился — и она повисла на его плечах, болтая кедами и тапочками.
— Ух ты, какая силища! — послышался из зала восторженный голос. — Это ж надо — лошадь поднять!
С лошадью на плечах Бухтик поклонился. Затем ещё раз поднатужился и медленно, словно штангу, выжал лошадь над головой.
И здесь лошадь снова показала всю свою непутёвость. Ей бы спокойно дождаться, пока Бухтик не опустит её на пол. Но вместо этого она неожиданно
Но сделать это было не так-то просто.
— Пусти, — наконец взмолилась лошадь и внезапно захихикала: — Хи-хи-хи! Ой, да пусти же, щекотно!
Бухтик поспешно опустил лошадь на пол, и она, не переставая глупо хихикать, боком унеслась за кулисы.
Витя Капустин стоял в углу сцены и, глядя на этот кошмар, мечтал как можно скорее провалиться сквозь землю.
Спектакля больше не существовало. И зал уже не аплодировал, а плакал, корчась от хохота. Николай Владимирович вытирал глаза платком. Даже поп — Васёк Никуличев, который по сказке должен был умирать со страху перед щелками Балды, — и тот извивался со смеху так, что совсем не обратил внимания на шелобаны, которыми дрожащей рукой угостил его Витя.
А Бухтик стоял на краю сцены и кланялся. Его тёмное лицо сияло от удовольствия.
«Вот он какой! — улыбалась Оля. — Как похож на моего Бухтика!» — и она потёрла ладошки, заболевшие от аплодисментов.
Поход за грибами
Наконец-то и грибы дождались своего часа.
Несколько минут назад над лесом пролетела сорока. Она громко стрекотала о том, что со стороны лесного санатория приближаются десятки мальчишек и девчонок с лукошками в руках. Услышав долгожданную новость, грибы начали поспешно прихорашиваться. А хозяин леса без устали носился между деревьями и напоминал:
— Не толпиться, стойте поодиночке! Что же это за игра будет, если через минуту у них наполнятся лукошки?
Конечно же, слухи о грибном походе коснулись и ушей Барбулы. И хозяин заводи вместе со своими детьми заспешил к речной излучине, туда, где деревья стояли гораздо реже, а значит, и видно было гораздо лучше.
Остановились они в глубокой колдобине, в тени ольховой рощицы. Отсюда хорошо было видно, как бегает по лесу Даваня и даёт последние напутствия своему грибному воинству.
— Ишь вырядился-то! — пробормотал Барбула. — Чистый фазан!
Он завидовал другу лютой завистью. За то, что не к нему, а к Даване пришли дети с лукошками. За то, что у Давани припасено для детей во-он сколько грибов, а у него, Барбулы, кроме воды, и вовсе нет ничего стоящего. Наконец, за то, что он не может, как его друг, бегать по суше и давать налево и направо разные указания.
— Когда же ты суходых придумаешь? — укоризненно заметил Барбула, повернув голову к сыну.
— Уже скоро, — ответил сын. — Обожди немного… Видишь, идут Серёжа с Олей? За ними Васёк Никуличев, Наташа Гаврилюк… Видишь?
— Вижу, —
Раньше хозяин заводи думал, что его дочери, особенно Чара, самые красивые во всём свете. Но теперь он убедился, что даже Чара ничем не отличалась от девочек. Вот мальчишки — другое дело! Далеко, очень далеко им до Бухтика. Ни у одного из них не было такого вёрткого хвостика и блестящих, твёрдых рожек.
А его сын сидел рядом и не догадывался даже, какой он красивый.
— Смотри на Васю Никуличева… Вот разбойник! — говорил он. — Всё бы ему футболить — мячи, консервные банки или настоящие грибы.
Рядом с ними Чара кричала горлинкой:
— Даваня, самые лучшие грибы — Оле! Ну пожалуйста…
Хозяин леса успокоительно махнул рукой и, подождав, когда Оля чуть отойдёт в сторонку, скомандовал на птичьем языке:
— Самые лучшие — покажись!
Оля замерла. Прямо перед ней стоял крупный гриб боровик. Затем подберёзовик, подосиновик, лисички — все крупные, как на подбор. Но особенно красовался своей шляпкой маслёнок. Это был тот самый маслёнок, который перепутал детей с оленятами. Но как он вырос за это время! Теперь это был настоящий король среди маслят.
Хозяину леса не хотелось, чтобы говорили, будто у него есть любимчики. Нет, все гости для него одинаковы! А Оля… Так о ней же просили его друзья, ничего здесь не сделаешь.
Оля осторожно сорвала маслёнок и потянулась к боровику.
— Смотрите, что я нашла! — закричала она.
Даваня поспешно приказал:
— Прячьтесь!
Первым к Оле подбежал Васёк Никуличев.
— Вот это гриб так гриб! — завистливо сказал он. — Ого! Это не маслёнок, это целый маслёнище!.. А у меня всё мелочь попадается, — окончил он и презрительно копнул ногой выводок молоденьких лисичек. — Вот эта… и эта… и эта…
— Нельзя же так делать! — заволновался Барбула. — Даваня, да намекни же ему, что это нехорошо! — закуковал он.
И Даваня намекнул. Он согнул нижнюю ветку и, дождавшись, когда Васёк подойдёт поближе, отпустил её. Ветка, выпрямившись, двинула Никуличева с такой силой, что тот подскочил как ужаленный.
Неожиданно над деревьями пролетела сорока. Она тревожно стрекотала:
— Мальчик заблудился! Ему угрожает опасность — он идёт в сторону топи!
Даваня вздрогнул от этого стрекота и со всех ног бросился к болоту.
Помочь заблудившемуся было его первейшей обязанностью.
Странный волк
А Витя и не подозревал, что заблудился. Он просто хотел уйти подальше в лес, чтобы никого не видеть и не слышать.
Витя очень переживал провал спектакля.
В санатории только и разговоров, что о проделках Бухтика. Пойдёшь в столовую, а там тебя вместе с компотом угощают разговорами о спектакле. Уйдёшь на речку — там полсанатория изображает из себя водяных. С досады завернёшь на стадион, а там местные силачи, пыхтя, поднимают друг друга на плечах.