Букет для хозяйки
Шрифт:
– Es ist russiwsche сауна. Банья.
Пар от каменки устремился к потолку, заволакивая собой слабый свет настенного плафона. Ойва вытянул веники вверх, набирая в них густой пар, и сразмаху опустил их, прижимая, на спину Андрея. Тот только покряхтывал и без конца повторял: "O! Es ist sehr gut! О! Хорошо!"
– Карош?
– спрашивал Ойва.
– Карош!
– соглашался Андрей, испытывая невыразимое блаженство.
Ойва навёл, болтая в тазике с горячей водой уже размочалившимися вениками мыльную пену, и протёр мыльной водой тело Андрея. Потом он откупорил бутылку
Ойва повторил весь ритуал в новом положении лежащего Андрея.
Закончив измываться мокрыми берёзовыми вениками над московским гостем, Ойва стянул с себя фартук и похлестал себя этими мокрыми вениками по бокам, спине и ногам.
Потом предложил окунуться в реке. Андрей, одуревший, выскочил из сауны, утратив всякий стыд. Побежал, тряся мошонкой, с пригорка вниз, к реке, и с разбега плюхнулся в холодную воду. И поплыл сажёнками, иногда ныряя, как дельфин, и отфыркиваясь, как лошадь.
На другом берегу стоял небольшой деревянный павильон, называемый купальней. Перед ним стояла лавка, на которую Андрей уселся, греясь на солнышке. Вскоре к нему присоединился Ойва. Они долго сидели молча, размышляя на одну и ту же тему, что бы такое сказать дачное и умное. Ойва предложил Андрею половить рыбу, в павильоне были удочки и спиннинги. Андрей хотел рассказать Ойве, как он плохо (колдовски) влияет на рыбную ловлю, но не знал, как это сделать с его сомнительным знанием немецкого языка. Поэтому просто отрицательно помотал головой.
Когда завершилось посещение реки, был шикарный домашний обед. Ойва за столом сидел по-прежнему нагишом, с ним рядом сидела его го-ленькая дочка. Жена Ойвы надела платье. Андрей был в брюках и рубашке с закатанными рукавами. Жена Ойвы умела вкусно готовить.
Когда Андрей и Ойва вернулись в Хельсинки, Андрей с удовлетворени-ем и даже патриотичной гордостью сказал сам себе: "Всё же хвалёная фин-ская сауна против нашей русской бани не устоит".
XXX
Вооружившись, прямо надо сказать, сомнительной поддержкой посла, по части закупки в Финляндии крупной типографии и буксировочных канатных дорог, Андрей начал эту задумку энергично претворять в жизнь. Строго говоря, посол идею типографии не поддержал, но заместитель председателя Комитета по печати Емельян Евдокимович Мисдянкин тоже ведь не пальцем деланный. У него наверняка дружки в ЦК остались. И у меня есть от него прямое поручение. Буду его выполнять. Кстати, это придаст веса моей миссии здесь, в Финляндии. Пусть думают, что я важная птица, и не решатся меня останавливать, когда я буду незаметно воровать продукты питания.
Андрей сообщил о своей задумке, через Алекса, Ойве Хяркинену. Тот, конечно, тут же передал эту новость хозяину фирмы "Лемминкяйнен". Тот дал добро, и началась активная работа.
Ойва, не откладывая дела в долгий ящик, тотчас пригласил приехать в Хельсинки представителя итальянской фирмы "Маринони". Через два дня приехал проектировщик, он остановился в гостинице, где жил совсем недав-но Андрей Соколов. Проектировщик был шустрый малый, он, тоже не откла-дывая дела в долгий ящик, сразу приступил к конструированию первого эс-киза типографии
Ойва обратился к Андрею, который подтвердил, что речь действитель-но идёт о четырёх миллиардах краско-оттисков. Проектировщик стал зада-вать другие вопросы, которые немного испугали Андрея. Он понял, что дело начинает приобретать необратимый характер. И высказал Ойве свои сомне-ния. Зачем, говорит, вы сразу бросаетесь проектировать, ведь из этого, во-обще говоря, ещё может ничего не получиться. И все ваши усилия пойдут прахом. Я хотел бы получить весьма приблизительные ответы на следующие вопросы: возможна ли в принципе поставка такой крупной типографии, сро-ки поставки и цена. Потом всё это можно будет уточнить, когда я согласую этот вопрос с Москвой. Нет, отвечает Ойва, мы так не можем, мы должны этот вопрос тщательно проработать даже в начальной стадии.
Мы понимаем, что может ничего не получиться. Это в порядке вещей. Ты, Андрей, не волнуйся. Из каждых десяти прорабатываемых нами вариан-тов, только один, получает путёвку в жизнь. Но этот один полностью, как правило, искупает все наши первоначальные затраты.
А что касается подъёмников для лыжного спорта, то я думаю, нам имеет смысл махнуть на пару-тройку дней на север, в Рованиеми. Там наш финский горнолыжный курорт, где ещё лежит снег. Туда надо лететь самолётом. Расстояние 700 км, лететь чуть больше часу. Там возьмём машину на прокат и будем на месте через полчаса после приземления. У подножия горы фирма "Лемминкяйнен" имеет свой отдельный домик. По-русски называется "хижина". Я возьму с собой сына, он живёт отдельно от нас. Его зовут Джони, он учится на врача. Он фанат горных лыж. В Рованиеми есть один паренёк, он русский, работает там тренером. Он покажет нам все подъёмники и трассы и, если надо будет, пригласит представителя фирмы "Пома", чтобы ты смог обговорить с ним возможности поставки в Советский Союз буксировочных канатных дорог Помогальского. Это очень хорошие дороги.
Ойва взял недельный отпуск, оставил за старшего в своей группе Мику Смоландера (тот был очень горд оказанным ему доверием и проявил необычайную строгость, что всех сотрудников очень смешило), и они полетели: Ойва Хяркинен, его сын Джони и Андрей Соколов. Наконец-то ему понадобились его горнолыжные брюки "эластик", которые висели в шкафу и с нетерпением ждали своего часа. Самолёт, набрав положенную высоту, пролетел от силы полчаса и начал снижение. На таком коротком расстоянии кормёжки не было, давали только минеральную воду и сосальные конфетки, чтобы не закладывало уши на воздушных ямах. Через час лыжники уже были в Рованиеми. Их ждал заказанный в прокат автомобиль, который доставил их к хижине. За рулём сидел Ойва. Хижина была деревянная, небольшая, но в ней было всё необходимое для временного проживания: небольшая кухонька, отдельная уборная, две комнатки с двумя двухъярусными кроватями и, конечно же, сауна. Отомкнув дверь в хижину ключом, взятым на фирме у заведующего хозяйством, Ойва включил рубильник для подачи электроэнергии к системам жизнеобеспечения. Включились настенные панели отопления, через полчаса в хижине было уже тепло. Объяснялись кое-как по-немецки. Ойва предложил идти в пункт проката лыжного инвентаря.
Там каждый выбрал себе лыжи, ботинки, палки, очки. Тот, кто выдавал инвентарь, спрашивал, какой класс нужен: мастер-класс, тренерский, любительский или для начинающих. Андрей, конечно, попросил для себя мастер-класс, Джони - тренерский, а Ойва - любительский. Рядом с пунктом проката была устроена специальная роликовая дорожка, расположенная в брезентовом павильоне, вход и выход из которого прикрывался свободными полотнищами. По этой дорожке лыжник мог проехать для смазки лыж.