Букет прекрасных дам
Шрифт:
Но в ответ раздался только стук захлопнувшейся двери.
— Вот видите, — со вздохом сказала Рената Николаевна, — набрали бог знает кого, и приходится их всему учить. Не поверите, педагоги просто стонут, ведь медсестер выпускаем, а девочки носовыми платками не пользуются, рук после туалета не моют. И где же вы взяли эту книжечку?
Я улыбнулся.
— Представляете, заехал пообедать в «Макдоналдс», сел за столик, вижу — лежит. Открыл — и понял, что из библиотеки. Я сам, знаете ли, преподаватель и понимаю, как нужны учебники…
Самое интересное, что вру я теперь совершенно свободно.
— Специально приехали, чтобы отдать найденную книжку, — всплеснула руками Рената Николаевна. — Вы не представляете, как я вам благодарна. Сами знаете, сколько денег сейчас выделяют на покупку учебной литературы, слезы просто, а эти девчонки без конца теряют или вот что делают!
Библиотекарь схватила со стола книжку и раскрыла. Я увидел изрезанные страницы.
— Лень им шпаргалки писать, — возмущалась женщина, — берут ножницы — и чик-чик, готово. Варвары! Исключать таких надо, а у нашей директрисы только одно заявление: деньги заплатили, теперь вы их учите. Но нельзя же все рублями мерить!
Я только-только хотел поинтересоваться, как зовут девочку, которая брала пособие по биологии, как Рената Николаевна воскликнула, порывшись в картотеке:
— Вот Нестерова ваша!
— Кто?
— Ну Евгения Нестерова из третьей группы, та, которая эту книгу в «Макдоналдсе» оставила, ведь уже не первую теряет. Я директрису прямо умоляла: не допускайте ее к сессии, пока с библиотекой не рассчитается. И что?
Я изобразил на лице пристальное внимание.
— Ну?
— А, — отмахнулась Рената Николаевна, — все впустую, вот результат.
Я послушал еще пару минут ее стоны, потом церемонно откланялся и пошел искать безалаберную Евгению Нестерову из третьей группы.
Девчонка курила на втором этаже возле двери с табличкой «Кабинет анатомии».
— Вы Нестерова, — строго спросил я, оглядывая небесное создание с головой, выкрашенной во все цвета радуги.
— А че? — поинтересовалась будущая медсестра.
— Так вы или нет?
— Ну и че?
— Вы Евгения?
— Тьфу, че примотались, говорю же, я.
По-моему, эту фразу она произнесла первый раз. Вытащив из кармана фото Риты, я сунул его Жене под нос.
— Вам знакомо это лицо?
— А че?
— Так знакомо или нет?
— Ну че?
— Послушайте, ответьте нормально. Знаете девушку, изображенную на фотографии?
— Ясное дело.
— Да или нет?! — вскипел я.
— А че?
Впервые за долгие годы мне захотелось стукнуть по голове представительницу прекрасного пола. Последний раз подобное желание возникло у меня в первом классе, когда противная соседка по парте отняла у меня ластик, украшенный переводной картинкой. Помнится, я дал ей по макушке учебником, за что был сурово наказан отцом.
— Запомни, Иван, — произнес папенька, лишая меня пирожных, — женщин нельзя никогда бить, ни в коем случае.
В дальнейшем я всегда придерживался этой точки зрения. И вот, пожалуйста, сейчас руки просто чешутся.
— А че? — повторила Женя.
— Ниче, — рявкнул я, — милиция, отвечать быстро, смотреть в лицо, а то арестую!
Однако моя злобная фраза не
— Ну, блин, и тарарам.
Я ощутил полнейшее бессилие. Способны ли договориться собака с кошкой, даже если обе проявляют редкостное дружелюбие при встрече? Одна станет лаять, другая мяукать. Евгения не воспринимает нормальную человеческую речь. Сейчас вообще очень странно разговаривают, именно поэтому я не люблю смотреть телевизор, просто никогда не понимаю, что же хотел сказать ведущий?
Пару недель тому назад к маменьке в салон на очередной журфикс забрел Леня Черепанов, журналист из газеты, он смешил присутствующих детскими стишками, переделанными на современный лад. Всем известное, каноническое стихотворение про Таню, которая рыдает, глядя на плавающий в реке мяч, ну помните…
Наша Таня громко плачет, Уронила в речку мячик. Тише, Танечка, не плачь. Не утонет в речке мяч…Так вот, эти строки в вольном переложении Лени звучали следующим образом:
Наша Таня, типа, плачет, Уронила, типа, мячик. Нет бы ей прикинуть, дуре, Не утонет он, в натуре.Вот Леня бы договорился с Евгенией мигом, он умеет болтать на современном суахили. Хотя…
Внезапно я рассердился на себя. Неужели у меня самого не получится? В конце концов, во мне ровно половина от Николетты, и я ей никогда не разрешал поднимать голову, а если попробовать? Должны же у меня присутствовать актерские задатки? Вспомнив Черепанова, я скривил рот набок, шмыгнул носом и, противно акая, протянул:
— Ты это, типа, заканчивай ваньку валять. Знакома с девкой или нет? Давай, выкладывай живо, а то ведь и в глаз получить можешь.
— Так я знаю, — ответила Женя, услыхавшая родные звуки, — это Катька Кисина.
— Кто? — изумился я.
— А че?
— Ниче! Катя Кисина? Ничего не путаешь?
— Не.
— Где живет?
— Кто?
— Катя, — стараясь сохранить спокойствие, повторил я.
— Ну хрен ее знает.
Чувствуя, что сейчас потеряю контроль над собой, я рявкнул:
— Блин, живо говори, откуда знаешь девчонку?
— Че орешь-то? — весьма мирно ответила Нестерова. — Визжишь, как потерпевший. Давай подымим спокойно. Ща расскажу, ничего тут и нет.
Глава 13
Закурив, она стала неторопливо излагать события. Женечка живет возле метро «Первомайская» в большой блочной башне, построенной в конце шестидесятых годов. Дом их ведомственный, здание возводил завод точных приборов, и квартиры тут получили в основном сотрудники предприятия. Одним словом, все друг друга знают, а народившиеся дети ходили скопом в школу, стоявшую во дворе. Нестеровы живут на седьмом этаже, выше, на восьмом, обитают Кругловы. Их сын Паша — бывший одноклассник Жени, дружат они до сих пор.