Бунт Хаус
Шрифт:
Я бью его локтем назад и вверх по ребрам. Он настолько выше меня, что ему пришлось наклониться, чтобы схватить меня, а это значит, что я могу получить большую инерцию после удара. Пакс удивленно выдыхает, и я использую эту возможность в свою пользу. Извиваясь, крутясь в его руках, я вбиваю костяшки пальцев ему в горло, вонзаю их в его Адамово яблоко, и его хватка исчезает.
— Гребаная... сука! — ревет он. — Иди сюда. Тащи свою задницу сюда прямо сейчас, бл*дь!
Он удивленно моргает, когда я подчиняюсь ему без всяких возражений.
Конечно же, я приду к тебе, ублюдок. Я сейчас приду к тебе.
Пакс обнажает зубы, гнев ярко горит в его глазах, и делает
С этого момента все довольно просто. Я отпускаю его руку, но еще не закончила с ним. Подошва моего Док Мартина приземляется между его плеч, когда я брыкаюсь, вкладывая всю свою силу в удар. Он падает вперед на подстилку из листьев, яростно ругаясь, а затем я оказываюсь на его спине, ожидая, что он сделает дальше, уже зная, что он попытается развернуться подо мной. Мой кулак поднят вверх, оттянут назад так далеко, как только мог, готовый сломать его гребаный нос и навсегда покончить с его карьерой красавчика-модели…
— Не думаю, что это необходимо, — вежливо сообщает мне голос.
Чья-то рука сжимает мое запястье, так крепко, что я не могу вырвать ее.
Пакс поднимается, сбрасывая меня со спины, и я боком лечу на землю. Дэш стоит надо мной, его лицо — пустая маска, выражение лица совершенно непроницаемо. Только тусклый свет из дома освещает его черты, и он похож на статую человека. Неодушевленное изваяние, оставленное для притязаний стихий.
— Чокнутая... мелкая... сучка... — Пакс резко поворачивается ко мне лицом.
Он уже готов броситься вниз и снова схватить меня, когда из тени материализуется третья фигура. Как бледный призрак, Рэн стоит надо мной, засунув руки в карманы, темные волосы скрывают половину его лица. Его кривая улыбка выглядит более чем немного хищной.
— Ну, ребята. Доставайте хороший фарфор, — громыхает он. — Похоже, у нас в доме появился нежданный гость.
Глава 22.
ЭЛОДИ
КОФЕ ГОРЬКИЙ и теплый, и от него у меня по спине пробегает дрожь удовольствия. Дэш сидит на самом краешке кожаного дивана, наблюдая, как я пью из чашки с таким очарованием, что кажется, будто он только что очнулся от трехтысячелетней комы и понятия не имеет, что такое кофе. Или кружки. Или диваны. Или девушки, которые знают Крав-Мага.
— Это реально было очень впечатляюще, — говорит он, подперев рукой подбородок.
— Нет, это было чертовски глупо, — огрызается Пакс, массируя горло. — Она знала, что я шучу. Она намерено обострила это дерьмо.
Он сидит на полу, прислонившись к стене у открытого камина, и злобно смотрит на меня, пока занимается своим «ушибленным» горлом. Я, бл*дь, его почти не трогала.
Рэн почти ничего не говорит. Он стоит в дверном проеме, ведущем на кухню, и напряженно смотрит на двух своих друзей. Взгляд его нефритовых глаз скользил по мне раз или два, но его основное внимание было сосредоточено на Дэше и Паксе, как будто он ждал, что что-то произойдет. На нем черная толстовка и какие-то свободные спортивные штаны, и, черт возьми, он заставляет их выглядеть греховными. Хотя этот сукин сын мог бы даже в мусорным мешке выглядеть хорошо. Я отворачиваюсь от него, но тут же замечаю, что Дэш хмуро смотрит на меня.
— Что привело тебя сюда, любовь моя? Мы конечно обожаем принимать гостей, но здесь у нас беспорядок. Уже за полночь, а мы только что вернулись из очень долгого путешествия. Мы как раз собирались начать планировать вечеринку.
Дом безупречно чист. Толстый кремовый ковер, на котором растянулась раздражающая задница Пакса,
Рэн кашляет в свой сжатый кулак, очевидно, пытаясь заглушить фыркающий смех. Однако, в уголках его глаз появляются морщинки, выдавая его веселье. Я никогда не думала, что он может улыбаться, но на самом деле это случается довольно часто. Вы просто должны быть внимательны, чтобы поймать…
Я замечаю еще кое-что, когда он держит руку перед своим лицом: костяшки его пальцев покрыты ссадинами. Одна из них расколота, красная и свежая рана. Они были совсем не такими, в ту ночь на чердаке, да и в библиотеке тоже. Я бы заметила. Он ударился обо что-то с тех пор, как я видела его в субботу, и, судя по всему, он сильно ударился об это что-то. Словно почувствовав на себе мой взгляд, Рэн разжимает кулак, вытягивает пальцы и лениво засовывает руку обратно в карман спортивных штанов, глядя себе под ноги.
— Извините, что помешала вам спланировать вечеринку, — говорю я шутливым тоном. — Я просто... пришла вернуть книгу, которую позаимствовала у Рэна.
Я вытаскиваю из сумки «Этюд в багровых тонах», застенчиво держа её в воздухе, как будто показав им книгу, необъяснимым образом сделаю свое оправдание менее нелепым.
Рэн смотрит на меня из-под темных нависших бровей, наконец-то отдавая мне все свое внимание. Но вид у него при этом страдальческий. Его рот дергается, скошенный набок.
— Ааа. Шерлок Холмс. Да. А я думал, куда она подевалась.
— Боже, какой же ты жалкий, — смеется Пакс. Он стягивает носок с правой ноги, комкает его и швыряет в лицо Рэна. — Какая-то девка сбежала вниз по склону в темноте, одна, а ты стоишь там и весь такой — Ооо, Шерлок Холмс. Моя любимая книга всех времен и народов? Поверь, у нас есть немного здравого смысла. Она пришла сюда за членом, Джейкоби.
Дэш смеется себе под нос, но ему удается довольно быстро остановиться. Он старательно смотрит в потолок, глядя куда угодно и на что угодно, только не на меня. Единственный человек, который действительно смотрит на меня, это Рэн. Должно быть, он видит ярко-красные пятна на обеих моих щеках. Мое смущение, вероятно, видно из космоса. Наклонив голову, я выдыхаю ровное, спокойное дыхание. Какое имеет значение, что они думают? Кого это волнует? Эти двое — просто пара шакалов. Столь же отвратительные, по целому ряду причин. Меня не испугают их глупые, бессмысленные комментарии или их подростковое хихиканье.
Я медленно поднимаюсь на ноги, все еще держа в руках кружку с кофе и книгу.
— Без разницы. Я собираюсь подняться в твою комнату, Рэн. Я дам тебе время разобраться с обязанностями по планированию вечеринок. Можешь не торопиться.
Все трое просто смотрят на меня, пока я вальсирую по открытой гостиной и начинаю подниматься по лестнице. Мое сердце стучит, как отбойный молоток, пульс бешено колотится, но я не останавливаюсь. Я крепко держу кружку в руках. Ставлю одну ногу перед другой, холодная и уверенная, как картинка спокойствия. То есть до тех пор, пока я не добираюсь до площадки второго этажа, и они меня больше не видят. Моя рука дрожит так сильно, что кофе в кружке выплескивается за край, разбрызгиваясь по полированным половицам. К счастью, жидкость не попадает на плюшевую серую ковровую дорожку, но я все равно устроил адский беспорядок.