Бунтарка
Шрифт:
— Твой дохлый зад платить мне не будет.
— Умеешь подбодрить, — качаю я головой.
— Экипировка, Бес.
— Я не собираюсь летать над трассой, Мирослав.
— А я наслышан о Ковалёве. Кому, как не мне знать, на что он способен?
— Что же… Уговорил. Тащи скафандр.
— Шутник, — осуждающе выдаёт Мирослав, тяжело вздыхая. — Не геройствуй. Дай ублюдку того, что он хочет, а в остальном дерьме он зароется сам. Удачи, наездник, — подмигивает мне Дымок и уходит, оставив меня в сомнительных чувствах.
Подготовка к гонке
Только когда подкатываю байк на старт, напряжение мгновенно взлетает по своей шкале и даже её пробивает. Я впервые начинаю нервничать на Живых холмах до холодного пота на ладонях.
— Русо, что за дела? — спрашиваю я, понимая, что старт свободен. Кроме меня и подъехавшего ублюдка на своём пафосном ультрамариновом байке, никого нет.
— Это была моя маленькая просьба, — ухмыляется Ковалёв. — Нам ведь не нужно, чтобы кто-то помешал?
— Надеюсь, ты содрал с него приличную суму, — фыркаю я, взглянув на Русо.
— Ты заделался моим финансовым директором? — закатывает глаза Руслан. — Хорошей покатушки, Бес. Жаль, что ты не на своём звере. Придётся попотеть.
Я хватаю шлем, и только единственное фырканье Ковалёва меня отвлекает:
— Слабак.
— Что? — непонимающе качаю головой, но сразу замечаю, что он без шлема и экипировки.
— Мы же на равных играем, не так ли? Тебя все засмеют и будут называть трусом, — слышу провокацию, недовольно поджимая губы.
— Правила безопасности…
— Ой, да брось, Бес. Ты серьезно? Или всё ещё трусишь подохнуть на холмах, как твоя мамаша? Вот она-то точно знала толк в веселье, а ты просто дешевая пародия.
Меня передергивает, а сердце замирает от боли. Я смотрю на Ковалёва, но перед глазами вижу, как медбрат скорой помощи пытается реанимировать мою мать в больнице. С мужчины течет пот от усердия, он метает обеспокоенный взгляд по медсестрам, а пищащий аппарат не показывает больше никаких признаков жизни.
В тот момент остановилось моё сердце, а её рука слетела с кушетки, безвольно покачнувшись. Она была вся в крови, половина лица содрано до мяса и зубов, открытые переломы, синие губы и потухшие глаза… Тогда я поклялся отцу прямо в больнице, что не стану рисковать жизнью и кататься на Живых холмах. Но я нарушил своё обещание. А там, где один раз, там и второй…
Протягиваю шлем Руслану, который ошарашенно качает головой, в безмолвном протесте. Видимо, мой взгляд слишком красноречив, и дрожащие руки Русо берут мой шлем. Сам не верю в то, что творю, но иду на поводу у напыщенного индюка. Правда, во мне загорается смутное сомнение… Что станет с Василисой, если я закончу, как моя мать там, на кушетке в больнице?
Крепко цепляюсь руками за байк, словно уже чувствуя, как с него слетаю. Победа здесь не главное. Более того, мне и не нужен этот выигрыш…
— Удачи, Бессонов, — кивает Ковалёв, с едким удовольствием оценивая моё состояние.
На старт!
Ему удалось меня зацепить… Перед глазами только её кровь и мертвые глаза…
Внимание!
Эта мразь посмела тронуть мою Лису, он посмел издеваться над ней…
Вперед!
Я кровожадно желаю ему самой мучительной смерти…
Девушка зажигает свет фонаря, и мой байк срывается с будоражащим ревом, которое созвучно с моим внутренним состоянием. Мне тоже хочется взреветь раненым, яростным зверем, чтобы все слышали, чтобы больше никто не смел упоминать смерть моей матери и прикасаться к Василисе.
Ветер непривычно бьет по лицу холодом. Я задыхаюсь от колючего воздуха, едва дыша на безумной скорости, держась возле Ковалёва в паре метрах обок.
И как только я ощущаю прилив адреналина и жажду победы, срываюсь вперед. Мозг отключается, сосредотачиваясь только на безумном биении сердца и дороге, пробуя приручить необъезженную старую лошадку.
Вот только я еду рядом с ублюдком, который начинает меня прижимать к краю трасы, уже сейчас пробуя спихнуть меня с дороги.
Глава 24.3 Столкновение
Василиса:
Я не успеваю добраться до старта. Начало гонки огласили громогласными возгласами и визгом бурной публики. Толпа байкеров окружила старт, став для меня непреодолимой стеной на пути к Кириллу Бессонову, который стартовал, а я даже не могу этого увидеть, застрявшая между чужими плечами.
— Тебе лучше отойти в сторону, — перехватывает меня за локоть Артём, напугав от внезапной хватки до трясучки.
— Что это у тебя? — напряженно смотрю на шлем, натёртый до блеска, со знакомым значком в виде молнии в его руках. — Он что, стартовал без защиты?!
— Не по своей воле, — скрипуче подмечает парень. — Никуда не уходи, я должен контролировать ситуацию. Ковалёв в любой момент может выкинуть какой-то финт, и мы должны быть начеку. Поняла меня?
— Это потому что Бессонов может проиграть? — резко спрашиваю я, стряхивая его хватку со своего локтя. — Он снова поспорил на меня. Но не факт, что Бес в этот раз выиграет, верно? Он-то и в прошлый раз не смог контролировать ситуацию, проиграл…
— Кир знает, что делает и для чего. А ты либо научись ему доверять, либо перестань себя и его мучить ненужными отношениями. Он тебе не домашняя шавка, которая будет сидеть у твоих ног и тявкать по команде.
— Наши отношения тебя не касаются. И мне казалось, что наш личный конфликт улажен. Я извинилась.
— Иногда извинений бывает слишком мало, Авдеева. И меня касаются ваши отношения, когда мой друг идёт на жертвы ради неблагодарной девчонки, которая совсем ничего не смыслит в своих поступках и связывается со всякой швалью.