Бунтарка
Шрифт:
— Я и не думал, что ты такая недалёкая, Авдеева, — от души рассмеялся Стас, заставляя меня задрожать от бегающих мурашек по коже. — Знаешь ли ты, что в этом городе только я могу кого-угодно купить и продать? — ехидно уточняет Стас. — Неужели ты думаешь, что когда я тебя вытащил из ментовки, то тебя отпустили за «спасибо»? Ты, Принцесса, уже давно оказалась в списке моих должников.
— Я буду кричать! — испуганно отступила на шаг назад, когда он стал подходить ко мне слишком близко.
Рационально оцениваю свои силы — я не пробегу больше и ста метров, сваляюсь с ног на радость этому ублюдку. Остается только словесно тянуть
— Будешь, — заверил меня Ковалёв, заставляя вздрогнуть от его злорадства, — когда мой член будет в тебе. А может и не только мой.
— Какая же ты мразь… — я мельком смотрю за спину Стаса, замечая, как несколько человек пошли в нашу сторону, видимо, те двое идиотов. Ситуация накаляется. Я Ковалёва не вытяну по силе, не то что троих сразу… — Но твои игры закончились. Ты ответишь за всё, что сделал, в том числе и со мной.
— Ты наивна, как ребенок, Авдеева, — раздраженно выплевывает он, всплеснув руками. — Садись, — он кивает на байк. — Будешь хорошей девочкой и я верну тебя утром домой. Помнишь, как это было в прошлый раз? — его глаза светятся от извращенного удовольствия даже в темноте. — Всё было по-честному, а если бы ты была сговорчивой, даже получила бы удовольствие.
— Любовь для тебя ничего не значит? — внезапно выпалила я, удивляя не только Стаса, но и себя саму.
— О чём ты толкуешь, Принцесса?
— О том, что я лучше глотку тебе разорву зубами, чем лягу с тобой добровольно. Я люблю Кирилла и это ничего не изменит.
— Любишь, значит, — фыркает Стас. — И как же ты себя чувствуешь рядом с ним? Дайка угадаю — как грязная потаскуха, которая сосёт чужие хуи на обочине трассы и обещает секс за пару нелегальных делишек. Что ты глазки опустила и замолчала? Неужели, правда и впрямь может резать в глаза?
— Ты никчемный насильник и манипулятор, который без папочки — полное дно, не умеющее общаться с людьми. Оно и понятно, почему ты эволюционируешь в обратную сторону и почему тебя все так презирают…
Он кидается на меня так резко, что я не успеваю отступить, только очередной раз вздрогнуть. Запястье с камнем он зажимает в крепко хватке, а меня унизительно хлыстнул по щеке. Я ошалело шатаюсь на ногах, прижав холодную руку к своей полыхающей щеке.
— Что-то сегодня все больно разговорчивые… — выдохнул он, словно этот вечер приносил ему одни только заморочки.
Я хочу продолжить не несущий никакого смысла спор с оскорблениями, но поворачиваю голову на звук приближающихся мотоциклов и машин по трассе. Их, оказывается, достаточно много, чтобы игнорировать звук.
— Это ещё что за хрень? — негодует Стас, но о чём-то догадываясь, тянет меня на себя. — Ты поведешь. Ты же любишь гонять на гонках, не так ли? И только попробуй рыпнуться… Связи у меня есть везде, в том числе и в больничке. Если Бес и не расшиб свою голову, то кончину встретит с моей подачи от первой попавшейся продажной медсестрички, — пробасил Ковалёв, насильно надавливая на мои плечи и заставляя оседлать его байк.
Этот мудак надевает шлем, оставляя меня без защиты. Беспрепятственно заводит байк и грубо пихает в спину между лопаток, заставляя схватиться за руль и начать двигаться
Как только я включаю свет и опасно выскакиваю на трассу из-за небольшого бугра у дороги, за нами начинается настоящая погоня. Мой мозг отключается, доверяя профессиональным ощущениям на чужом байке, минуя все препятствия по дороге и превышая безопасную скорость.
Из помутневшего рассудка меня вытягивает скорая помощь, которую я встречаю по пути в город. Она быстро движется по направлению к Живым холмам, поэтому сердце беспокойно дергается в груди. Я теряюсь, не понимая, что делать и как верно поступить, продолжая гнать по прямой, ощущая предупреждающую болезненную хватку на талии.
Сзади сигналят байки и машины, которые не отстают от нас, давая надежду выкрутиться из безысходного положения. Вот только слова Стаса цепляют и режут по сердцу. Я отчетливо понимаю, что он готов на любые гадости и даже преступление. Его положение выигрышное, ведь и сам Кирилл не раз повторял Дымарскому, что опасно воевать со Стасом Ковалёвым, ещё и на его территории…
Но что-то заставляет меня довериться сердцу, хоть разум и вопит — это опасно и непредсказуемые последствия могут обрушиться на голову в следующий момент. Но я понимаю, что сейчас не одна и это явно не пешки Ковалёва едут за нами хвостом. Иначе какой смысл садить меня за руль и заставлять скинуть слежку за спиной?
— Какого, блядь, ты творишь!? — возмущенно завопил Стас, когда я скидываю скорость перед въездом в город, где вероятнее всего я могу оторваться от преследования. Чувствую, что люди за моей спиной не несут мне опасности.
Я замечаю, как один из байков ровняется со мной по правую руку, не пытаясь меня прижать или перегнать. Я несколько раз бросаю взгляд на человека, но только когда он поднимает защитное стекло шлема, облегченно выдыхаю — это Мирослав.
Он мне кивает и машет рукой, чтобы я остановилась. И я послушно скидываю скорость. Чертвоски вовремя!
— Ты, сука, поплатишься за эти выходки, — рычит сзади меня Стас, когда я глушу двигатель на ходу. Вытаскиваю ключ из зажигания, выкидываю его куда-то в сторону, чтобы эта мразь не смогла перенять на себя управление.
Останавливаюсь резче, чем надо, затормозив своими ботинками.
— Станислав Ковалёв, вы задержаны по подозрению в нарушении прав человека, — возле нас оказывается Мирослав и несколько незнакомых мужчин, догнавших нас за считаные секунды.
Я облегченно выдыхаю. Видимо, я была не одна, как уже могла надумать воспалённым от ужаса мозгом. Но спасительная делегация что-то слишком долго не спешила меня спасать, что поставило под сомнения планы Кирилла Бессонова и Мирослава Дымарского!
— Не по адресу, щенок, — фыркает Стас, встав с байка и потянув меня за собой за шкирку, заставляя буквально упасть в руки Мирослава.
Нас со всех сторон блокируют мотоциклы и одна машина, не позволяя двинуться с места при всём желании. Мирослав подбадривающе сжимает мои плечи и кивает в сторону остановившейся машины.
— До выяснения обстоятельств вас всех доставят в участок для допроса, — категорично и строго говорит Мирослав, подтолкнув меня в сторону машины. — Не беспокойся, о тебе позаботятся, но придется пару часов посидеть в участке. До моего прихода ничего не предпринимай, — шепчет мне на ухо, заставляя глупо кивать, едва понимая, что сейчас происходит.