Бунтарка
Шрифт:
Обматываю оба края шнурка вокруг своих ладоней, крепко фиксируя и не долго раздумываю над последствиями, чтобы не передумать. Решаюсь и в какой-то момент просто закидываю руки за переднее сидение, зафиксировав шею ублюдка, став с неистовой силой тянуть шнур на себя.
— Останови тачку! — рявкаю я, откланиваясь, когда моя жертва дергает руками и хочет до меня дотянуться. Тот мудак, что за рулём, ругается и тянет к шнуру нож, сбавляя скорость, но медлит. Боится, что занесет.
Когда нож всё-таки мелькает совсем рядом со шнурком, я откидываюсь больше назад и поднимаю ногу,
— Да я же пришью тебя сейчас… — в гневе шипит он, давая по газам.
Я хватаюсь за ручку двери. Она легко поддается, но из-за движения машины, я всё-таки валюсь на обочину, сдирая колени и ладони, которыми затормозила. Адреналин, как верный помощник, затупляет боль, и я поднимаюсь, кинувшись в отчаянный бег подальше от трассы.
Оборачиваюсь, когда слышу непрерывный сигнал машины, а вскоре и возвращающийся байк, который стремительно приближается, сверкая фарами. Не сомневаюсь, что он меня догонит в считанные секунды по бугристой местности, но я больше не оборачиваюсь, как можно быстрее перебирая ногами.
Я так долго не продержусь…
Вокруг пустошь и единственное, что я могу — только бежать вперед и надеяться на чудо.
Глава 25. Нокаут
— Вам лучше начать отвечать на вопросы, Госпожа Авдеева. Вас никто и ни в чем не обвиняет, но мне нужны ваши показания, — мужчина в стильном костюме не внушает мне доверия, поэтому за пару часов пытки, я не открыла рот.
Я всё ещё не знаю, кто передо мной сидит.
В прошлый раз я ясно видела перед собой полицейского, который раздражался от моих взглядов и молчания. А этот тип в костюме давит, причем своеобразно. И его холенный вид не внушает мне доверия. Он точно не из правоохранителей…
— Я хочу видеть Мирослава Дымарского или своего юриста, — очередной раз повторяю я, нетерпеливо поглядывая на дверь.
Я не язвлю, не ехидничаю. Я напряжена эти несколько часов настолько, что готова сгрызть ногти и рвать на голове волосы. Мне никто ничего не говорит, а информацию, которую я требую — умалчивают.
То, что было на Живых холмах, будто какой-то безумный триллер из кино. Меня до сих пор передергивает, и я не могу успокоиться. Ни вода, ни кофе, ни даже предложенный поздний ужин — не тронуты. Меня тошнит от эмоций и пережитого стресса.
— Для начала вы должны ответить на мои вопросы, — дружелюбно напоминает мне мужчина, а я тяжело вздыхаю и прячу лицо в ладонях, облокотившись локтями на стол.
Бесполезный разговор заставляет раздражаться.
— Я вас где-то видела, — выпаливаю я, не выдержав его давления и перевожу тему. — Вы же не полицейский. Почему вы меня здесь удерживаете?
— Мы имеем право задержать вас на сутки, что вполне законно.
— Кто вы? — давлю я, вперив свой взгляд в мужчину.
Я его где-то видела, и скорее всего в день прошлого моего задержания. Но кто он я до сих пор не в силах понять.
— Юрист, — кратко отвечает он.
— Точно не мой, — устало качаю я головой. — Я не дам никаких показаний, пока не увижу своего
— Вам есть что скрывать? — неожиданно оживился мужчина, поддавшись вперед, а взгляд его сверкнул в лукавом интересе.
— А вам? — передергиваю я.
Мужчина задумчиво оценивает меня своим пристальным взглядом и снова откидывается на спинку стула.
— Я, можно сказать, ваш друг, и хочу помочь.
— Предоставьте документы, друг, — холодно отвечаю я, снова окинув взглядом дверь, за которой слышны шаги оживленных сотрудников участка.
— Я представитель закона и советую вам быть сговорчивой…
Неприлично громко цокаю языком.
— А я пострадавшая, которую закрыли в этой конуре и не позволяют сделать звонок. Даже мне, девочке без юридического образования известны такие элементарные правила, — раздраженно отвечаю я, стараясь держать себя в руках.
Ему на телефон приходит сообщение и он, заметно нервничая, прочитав его, прячет гаджет во внутренний карман пиджака.
— Сделаем перерыв, — он сгребает со стола закрытую папку, и встаёт. — Но пока вы не заговорите, отсюда не выйдете. Надеюсь, мне не нужно приковывать вас наручниками к стулу?
Отворачиваюсь, не желая отвечать, а мужчина непонятно откуда достаёт металлические наручники, звякнув ими. Он в своём уме?! Решил меня промариновать, чтобы от страха начала говорить?
— Не надо, — поддаю голос, когда он намеревается ко мне подойти. — Это ни к чему. Я не дура, чтобы сбегать из участка, когда меня держат здесь, как преступницу!
— Надеюсь на вашу благоразумность.
Он выходит, и я даже начинаю свободнее дышать. Что-то я зачастила с посиделками в допросной… Вот только в прошлый раз я была зачинщицей, а в этот раз сижу и не могу понять, почему оказалась в холодной комнате с этим мужчиной.
В голове всё, как тумане. Я до сих пор не осознаю, что до конца произошло и какими ужасными методами я пыталась сбежать от никчемных идиотов, попытавшихся меня похитить. Вот я бегу, выплёвывая легкие, мчась по полю в сторону леса, слыша позади себя приближающийся мотоцикл Ковалёва. Он, словно в насмешку, догонял меня медленно, изнуряя мои силы и подавляя дух сопротивления.
Я не останавливалась, продолжая свой бессмысленный побег, а Ковалёв гнал меня, как зайца по полю, подсвечивая дорогу фарами в насмешку. Только когда я выдохлась, спотыкаясь об камень, уже не смогла встать на ноги с прежним рвением, ошалело смотря, как ультрамариновый байк засвечивает мои глаза, резко остановившись прямо перед моим лицом.
— Пари было оговорено, и, как ты уже поняла, победа за мной. Снова, — произнес Ковалёв, заглушая мотор и выключая свет. — А ты бессмысленно ерепенишься. Мы договорились совсем о другом, Принцесса, — когда я отползаю задом по земле, он едко кривит губы в ухмылке.
— Не приближайся ко мне! — гаркаю, хватая камень, попавшийся под руку, вставая на онемевшие от забега ноги. Кидаю взгляд на дорогу, с сожалением понимая, что я оказалась с этим чудовищем лицом к лицу наедине. — Тронешь меня и тебя сразу же загребут в ментовку! — выпаливаю я, с опаской глядя на Ковалёва, который снимает шлем и слезает с байка.