БУПШ действует!
Шрифт:
— Борис! — крикнул я. Он оглянулся, но не остановился. Я подскочил к Вике. — Что он сказал тебе?
Она повернулась со злым лицом:
— Что и всегда. Нагрубил, как самый последний хулиган.
— А ты ему что?
Она разозлилась еще сильнее.
— Отчетов тебе давать не обязана! — Мотнула кудрями и пошла в БУПШ.
Борис уже давно исчез за углом. Гнаться за ним сейчас было бесполезно. Я повернул к дому — ведь я еще не завтракал.
Люся
Но не успел я проглотить поджаренную колбасу с яичницей, как явился Рудимчик.
— Тебя, — сказал он, — экстренно вызывает начальница.
Он выделил словечко «экстренно»: должно быть, перенял его у Назара и теперь хвастался.
— Зачем я ей понадобился?
— Приказ по БУПШу, — невозмутимо ответил Рудимчик.
Я прошипел сквозь зубы что-то непонятное и самому себе: только что видел «начальницу» на улице, и вот нате, пожалуйста, — «экстренно»! Но мало ли что стряслось. Пришлось пойти.
В БУПШе была еще Люся. И Маша-Рева.
Я спросил у Вики мрачно:
— Чего тебе?
Она сидела перед столом в бархатном «председательском» кресле, пристукивая ладонью по своему пузатому портфелю.
— Садись. Кольцова и Рудимчик, садитесь тоже. Маша, ты можешь работать, только не мешай нам. Сейчас заслушаем руководителя нашей разведки Георгия Зайцева. Придвигайся, Зайцев. Докладывай, что делается в разведке по нашему плану.
Тон у нее был действительно начальнический, и голос звенел напряженно, как всегда, когда она выступает на собраниях. Она сидела с гордым видом в белом платье с зеленым воротничком. Шелковый пионерский галстук ярко горел на белой материи платья. И кресло ярко горело красным бархатом за ее спиной. Она была в этот миг даже красивая, только мне все равно не нравилась, потому что много воображала. И еще мне стало противно, что она снова требует от меня какого-то отчета. Я сказал:
— Чего говорить-то? Сама все знаешь.
— Мало ли что. Доложи официально.
И Рудимчик начал меня упрашивать:
— Ну, трудно, что ли, доложить?
Я заупрямился:
— А что переливать из пустого в порожнее.
Вика даже привстала с места:
— Для тебя не порожнее только футбол гонять? Или на кулаках драться? Сколько дней прошло, а вы еще не выявили, что можно сделать в ателье мод и в хлебном магазине.
— Она свихнулась, — сказал я, поворачиваясь к Люсе и Рудимчику, а пальцем тыча в Жигалову. — При чем здесь ателье и магазин. Вспомни еще про похоронное бюро.
Рудимчик фыркнул, но Вика даже не улыбнулась.
— Не насмешничай. Никакого похоронного бюро на нашей территории нет, а магазин, ателье и почта есть.
— И сберкасса, — добавил Рудимчик.
— Вот именно, — не взглянув на Главного Связного, подтвердила Жигалова. — И нужно охватить все. Понятно?
— Мы и так много
— А надо еще, — настаивала Жига. — Надо на все сто процентов. Чтоб никто не сказал, будто мы пропустили.
— А по-моему, это неправильно — гнаться, чтоб больше, — сказала Люся. — Пусть будет сколько есть, зато — как следует.
Вика вскочила будто ужаленная.
— Значит, по-твоему, у нас ее как следует, да? Ты недовольна?
И тут Люся отрезала:
— Да, недовольна!
Мы все — Рудимчик, Маша, стоявшая около своих книг, и я — удивленно уставились на Люсю. Что ей не нравится? Делаем вроде неплохо. Нас уже хвалят. Разговоры о БУПШе пошли по всем окрестным улицам. Взрослые сами записываются в нашу библиотеку. И приводят малышей: «Пожалуйста, присмотрите». А Люся — недовольна. Только она добавила, глядя на Вику:
— Тобой недовольна!
— Мной?
— Да. Потому что ты очень много шумишь. Хочешь, чтоб только хвалили. На копейку выполним, на рубль крику. А главное для тебя — в стороне.
— Какое это еще главное? — подбоченилась Вика.
— А вот такое! — передразнивая Вику, подбоченилась и Люся. — Вот где сейчас Борис?
— Ха-ха! — нарочно хохотнула Вика, хотя смеяться ей нисколько не хотелось. — Дался вам этот грубиян. Да он теперь никакого отношения к нашему БУПШу не имеет.
— Вот и плохо. Добрые дела делаем. А для него что сделали? Да если у него трудность в жизни, ему помочь надо, а не высмеивать. Как вы тогда с Назаром за апельсины. И пусть хоть сто дел, а главное — дружба.
Люся говорила, а я тряс толовой, повторяя за ней каждое слово. Как будто она угадывала мои мысли. Так было уже не раз. Когда обсуждали план БУПШа. И еще раньше, не помню когда, но было. Она всегда высказывает вслух все, о чем думаю, и даже лучше, чем это сумел бы я сам. И я закричал:
— Правильно, дружба!
В эту минуту в дверях БУПШа появился Назар Цыпкин. Он весело спросил:
— Что за митинг?
Я бросился к нему:
— Знаешь, Назька, Борис приехал!
А он ответил совершенно спокойно:
— Знаю. Они с Родионом сейчас мешки тащили.
— Какие мешки? — изумился я, а Вика злорадно подхватила: — Ага! Что? Опять спекулянту помогает? На базаре торгует. А они заступаются за него!
— Пошли на базар, — вскочил я. — Проверим.
— Можете! — заявила Вика. — А я не желаю.
— Назар, — позвал я.
Но он опять-таки совершенно спокойно протянул Маше книги:
— Прими, товарищ библиотекарь. — И ко мне: — Некогда, знаешь.
— Ах, некогда? — снова изумился я. — Тебе некогда?
— Да, — сказал он.
Тогда я, ни слова больше не сказав, пошел к двери один.
Меня догнала Люся:
— Я с тобой!