БУПШ действует!
Шрифт:
Гошка-Адмирал уже возился с корветом, стоя по колено в воде. Около него толпились ребята. Впереди всех — Вика Жигалова с тетрадкой и карандашом в руках, она решила записывать, какая будет скорость по течению и против течения. Люсина бабушка села на нос самой большой лодки и тоже смотрела на Гошку.
Ветра не было, корвет под парусами идти не мог, а мотор почему-то не заводился. Адмирал нервничал, а мы шумели, смеялись и брызгались водой. Вдруг Рудимчик крикнул: «Глядите!» К нам подплывала голубая лодка с надписью «Чайка».
А он так и впился глазами в Гошкин корвет.
— Куда едешь? — закричала Вика.
Борис с силой рассек веслом воду. Лодка вильнула. А он все смотрел на модель, не отрываясь. И я понял: он все-таки не мог пропустить испытания парусника с мотором. Должно быть, и тезка мой понял это. Он крикнул:
— Смотри, Борис! — и поднял корвет повыше.
Но Борис не отозвался. Молча вогнал он свою «Чайку» между лодками, с шипением врезался в гальку и спрыгнул в воду. Он был босиком, в брюках, засученных до колен. Он начал затаскивать лодку на берег. В это время откуда-то сверху послышался певучий женский голос:
— Погодь, голубчик, погодь! — С крутого обрыва на берег плюхнулась, смешно растопырив локти, толстая тетка в желтой кофте с белым узелком в руках. Она подбежала прямо к Борису. — Ох, поспела, никак! — начала она радостно. — Перевези, голубчик, в Заречье. В больницу к дочке опаздываю. Вкруговую на автобусе не поспею. Будь ласков. — Она была уверена, что ей не откажут в просьбе, потому что сразу поставила в лодку узелок и сама полезла через борт.
Но Борис крикнул:
— Куда? А ну! — И стал вытаскивать из уключин весла.
Тетка опять певуче запросила:
— Да перевези, голубчик. Я заплачу. Только скажи, сколько надо.
— Мильон надо! — отрезал Борис.
— Что ты! — всерьез всплеснула тетка руками. — Ты уж как другие.
— А другие на пол-литра берут! — опять огрызнулся Борис.
Я не верил своим ушам: да он ли это? Наш Главнокомандующий! «На пол-литра». Мне захотелось крикнуть: «Не дури, Борька! Ты совсем не такой. Ну, помоги тетке, перевези ее!» И все, наверное, подумали так же, даже девочки, — сразу несколько человек метнулось за Борисом, когда он уже зашагал прочь от воды.
— Стой! Ну, что ты, в самом деле. Трудно тебе?
Назар ухватился за весло:
— Не хочешь сам, давай мы!
Борис дернулся:
— Отойди! Не твоя лодка.
Назар засмеялся:
— Смотри, какой собственник объявился.
И в ту же секунду — не успели мы опомниться! — полетел на землю, болтая ногами. Девочки завизжали, шарахнулись назад. Назар хотел сразу подняться, но, застонав, повалился на бок, зажимая обеими руками правую ногу. Между пальцами у него просочилась кровь. Падая, он поранился об острые камни. К Борису подскочил Славка — как был, с ружьем в руках.
— Ты что? — грозно спросил он.
— А что пристаете? —
— Тебя же просят…
— А я не обязан.
— «Обязан», «не обязан», — передразнил Славка и тоже ухватился за весло. — А ну, давай.
Но Борис пихнул и его. Тогда Славка размахнулся, и — раз! — Борис сам оказался на земле, но подпрыгнул легко, как мячик, и вцепился в Славку. Ружье полетело в одну сторону, весла — в другую. Девчонки опять завизжали, тетка заахала, а Люсина бабушка закричала — лодка под ней так и заходила ходуном:
— Прекратите немедленно!
Мы кинулись разнимать дерущихся, но это было не просто сделать. Славка по силе не уступал Борису, и они катались по земле, как дикие леопарды. Мы не знали, с какого бока подобраться. Гошка-Адмирал бегал возле них с корветом в руках и от растерянности кричал только одно слово: «Борька! Борька!»
Борис наконец поднялся и стал отпихивать от себя всех, мотая головой. Он, должно быть, ничего не видел вокруг, потому что неожиданно влепил такую затрещину Адмиралу, что тот полетел кубарем, роняя перед собой корвет. С хрустом, зарываясь в гальку, переломились мачты.
— Ой, что сделали! — закричала Маша-Рева.
И этот ее крик словно привел всех в чувство — мы замерли, глядя на дрожащие Гошкины руки, — он поднимал с земли исковерканную модель — с измятыми грязными парусами, бесславно погибшую не в морском бою, а на суше…
— Видишь? Нет, ты видишь? — чуть не плача, показывал Борису Рудимчик.
Славка Криворотый, тяжело дыша, стоял в нескольких шагах. Тут же оказалась рассерженная Люсина бабушка.
— Как вам не стыдно!
Она говорила всем, но и ребята и девочки, опять сомкнувшись в тесный круг, смотрели только на Бориса. Вика твердила:
— Вот он какой, вот он какой.
И Люся тоже глядела на Бориса — только молча.
Борис покосился на сломанную модель, потянулся, словно хотел взять ее, но не взял, а, наоборот, крикнул: «Так вам и надо!» И подняв с земли весла, быстро пошел от нас.
Конечно, если бы рядом не было Люсиной бабушки, он так просто не ушел бы, потому что ребята на него разозлились за все сразу — и за тетку, и за Назара, и за модель — и свободно могли бы навалиться сообща и всыпать ему как полагается.
Но тут была бабушка…
Что было потом
Я даже не знаю, как описывать дальше, потому что потом случилось такое, чего я совсем не ожидал.
С реки мы, конечно, ушли расстроенные. Гошка-Адмирал бережно нес остатки корвета. Из Славкиного ружья так и не попалили.
Что мы тогда сделали, так это все же переправили тетку в желтой кофте на ту сторону. Люся и Славка сбегали к домикам у берега и разыскали хозяев одной из лодок. Хозяева сами не поехали, а дали нам весла и ключ. Славка, Гошка овраженский и я перевезли тетку.