Бури
Шрифт:
…Он не понимал, почему эта суетливая жизнь привлекает его. На Земле он хотел только одного: чтобы его оставили в покое. И его никто не трогал. Земляне были понятливыми. Правда, иногда он всё-таки ощущал гнетущее чувство одиночества, но оно проходило также быстро, как мгновение. Вся его жизнь была мгновением.
Он создал оболочку Бури и был раздосадован тем, что, ожив, зверь стал больше походить на животное. Алану пришлось с этим смириться, привыкнуть к кораблю. Он не был готов к тому, что Бури станет таким: знающим, решительным и независимым.
Имя
Алан был из тех людей, что не нуждаются в общении. Он не нуждался ни в ком, даже в себе самом. Он был замкнут, сдержан и нелюдим.
Ему нравилось узнавать новое, поэтому, когда его выкинуло в Промежуток, и он понял, что остался один, он обрадовался этому. Правда теперь, в весёлом мире красного солнца, его уже не так тяготила эта бесконечная возня. Люди были чересчур жизнерадостными, но не надоедливыми.
Алан создал себе замечательный маленький дом и теперь жил там. Он мог создать что угодно и принял этот открывшийся дар как нечто само собой разумеющееся. Ему не было нужды работать, но он всё равно постоянно копался во всяких здешних механизмах. Ему нравилось с раннего утра побегать по парку, потом сходить в бассейн — и до вечера работать наедине с собой и своими мыслями.
Изредка он знакомился с кем-нибудь, но эти встречи не запоминались, они были не важны.
В один прекрасный день он решил, что пора двигаться дальше, и шагнул в Промежуток. Один из камней понравился ему внешне — и он постучался в его мир. С камнями ладить было проще, чем с людьми.
Алан открыл глаза и тут же сделал себе кепку — солнце нещадно припекало. Огляделся: пустыня. Неприятное место. Впрочем, ветер был свежим и нес запах воды.
Вдалеке показалось стадо верблюдов, и он решил к ним подойти. Увязая в песке, он полез на дюну. Забрался на её вершину и обрадовано улыбнулся: впереди на берегу океана лежал город — низкий, бесцветный, древний как само время. Только огромный дворец у самой воды стоял на скалах, над самым обрывом, и возвышался стройными башнями. Сооружение поражало своими размерами и архитектурой, и Алану стало любопытно.
Погонщик верблюдов ему не обрадовался.
— Кто такой? — спросил он.
Алан не стал ничего отвечать, просто прошёл мимо. Спустившись вниз, он ловко сделал себя такую же, как у этого дядьки, одежду. Только другого цвета. На всякий случай сделал нож и спрятал его в складках длинной накидки. И пошёл к воротам.
Стражники окинули его подозрительными взглядами, но пропустили.
Он быстро смекнул, что нужно переодеться во что-то более стоящее и, приглядевшись к одеждам других людей, создал себе красивую расшитую рубашку, короткие штаны, жилет и длинный тёмный плащ. Переоделся в переулке и пошёл бродить по городу. На голове у него была сине-красная повязка, она не давала волосам лезть в глаза. За время, проведённое в предыдущем мире, он сильно оброс, но ему было всё равно. Алан и вообще относился к собственной внешности небрежно. Он никогда не носил длинные волосы, но решил пока оставить их.
Город ему понравился. Он был старым, необъятным и шумным. Алан любил ходить в толпе и слушать
Он купил еды и поел, стоя на причале. Океан сиял в лучах солнца, ветер трепал полы плаща. Алану показалось, что этот мир ждал его. Он всегда думал, что ему больше подойдут шумные большие города: полные автомобилей, с высокими зданиями до неба, такие, где есть на что поглядеть. Но стоя здесь, среди старых камней и домиков с соломенными крышами, среди белых стен и людей, понятия не имеющих, что такое машина, среди лошадей и коз, и куриц, снующих по улицам, и женщин в странных одеждах, он чувствовал себя как дома. Он так задумался, что не сразу услышал пронзительный детский вопль.
— Не брал я! Не брал! Оно на земле лежало! — орал ребёнок, пытаясь вырваться из рук мужика в кольчуге.
— Маленький проныра! — сказал тот. — Ты его стибрил, и не смей отпираться.
— Пусти! — вопил пацан.
— Заплати за яблоко, голодранец! Тебя предупреждали, чем это кончится.
— Не возись с ним, — сказал второй. — Делай, что нужно, и пошли.
— Не надо пальцы! — громче прежнего завопил мальчишка, и до Алана дошло, что эти двое собираются отрезать ему мизинец. Он решил вмешаться.
— Почтенные, сколько вам должен этот мальчик?
— Ты откуда взялся? — спросил мужчина, оглядев его. — Кто такой?
— Мимо проходил, — ответил Алан. — Я заплачу. Отпустите его.
Стражник поднял брови.
— Ладно, — скучающе ответил он, — пять красных монет.
Алан сделал себе только серебряные.
— Этого хватит? — и он протянул мужику горсть крупных монеток. Тот уставился на него в изумлении.
— Он что, твой сын?
Мальчишка переводил взгляд с одного на другого. Он был худым и смуглым, чёрные волосы стояли дыбом, а рваные штаны были сделаны из мешка. Действительно голодранец, иначе не скажешь. Но глаза у него были потрясающие: льдисто-голубые, пронзительные и умные.
— Хватит, — ответил первый и швырнул мальчика прямо ему в руки.
Когда стража скрылась в толпе, мальчишка повернулся к Алану и поглядел на него без страха, с живым необидным любопытством.
— Яблоко стоило всего одну красную монету, почему ты отдал им столько?
Алан пожал плечами.
— Мне без разницы, — ответил он.
— Ты воин? — спросил мальчик, потирая шишку на лбу.
— Нет.
— Почему ты мне помог?
— Просто так.
— Ты что, богатый? — улыбнулся мальчишка.
— Вроде того, — кивнул Алан.
— Ты из дворца, да? — продолжил допрос мальчик.
— Нет.
— А-а-а, — многозначительно протянул мальчик, — значит, ты странник.
— Ага, — кивнул Алан. — Тебе нечего есть? — в свою очередь спросил он. — Держи.
И протянул оставшиеся деньги. Мальчик растерянно взглянул на неслыханное богатство.
— Не могу взять, — нахмурился он. — Они подумают, что я украл.
— Это верно, — согласился Алан. — Тогда покажи мне, где можно переночевать — и мы вместе поужинаем. Добром за добро.