Буря столетия

Кинг Стивен

– Предложение принято. – Робби опускает молоток.

Тесе Маршан требует:

– Ставь вопрос на голосование, Робби Билз. Настоящий вопрос.

В подвале Линож смотрит в потолок, и глаза его светятся в полутьме. Они собираются голосовать, и он это знает.

В зале Джоанна с сердцем говорит:

– Ради Бога, давайте проголосуем и закончим!

– Мой сын в этом не участвует! – объявляет Майк. – Надеюсь, это ясно? Мой сын не будет частью этой… мерзости.

– Будет, – отвечает Молли.

Полное

молчание. Майк поднимается и глядит на жену, не веря своим глазам. Через весь зал смотрят они друг на друга.

– Мы никогда не бегали от своего долга, Майкл, – говорит Молли. – Мы всегда участвовали в жизни острова. Мы будем участвовать и на этот раз.

– Не может быть, чтобы ты говорила всерьез, Молли. Это не правда?

– Это правда.

– Это безумие.

– Может быть – но безумие не по нашей вине. Майкл…

– Я ухожу! К черту все это! И вас всех к черту! Я беру моего сына и ухожу!

Он успевает сделать три шага, и тут же добровольный конвой хватает его и усаживает обратно. Молли смотрит, как отбивается Майк, как грубы его конвоиры – им не нравится его отношение к весьма спорному решению, которое принимается, – и она бежит к нему по проходу.

– Хэтч! На помощь! – зовет Майк.

Но Хэтч отворачивается, и лицо его горит от смущения. Майк рвется в его сторону, и Люсьен бьет его в нос. Кровь.

– Прекратите! Не бейте его! – кричит Молли. – Майк, тебя сильно…

– Отойди, – говорит ей Майк. – Отойди, пока я еще владею собой и не плюнул тебе в лицо. Она делает шаг назад, глаза ее расширены.

– Майк, если бы ты только понял… это решение принимать не нам одним. Это касается целого города!

– Я знаю, что это так – и разве я говорил другое? Уйди от меня, Молли.

Она отходит в горе и печали. Санни Бротиган протягивает Майку платок.

– Можете отпустить, – говорит Майк. – Я никуда не денусь.

Они его отпускают, хотя и настороженно. Робби с помоста глядит с явным удовольствием. «Пусть ситуация очень плохая, – говорит его лицо, – но если святошу констебля смазали по морде, это уже что-то».

Молли отступает от Майка, который на нее не смотрит. Лицо ее дергается и дрожит. Она, плача, уходит в конец зала. Люди по дороге похлопывают ее по рукам, шепчут утешения и ободрения «Ничего, все образуется», «Он потом опомнится», «Ты поступила правильно»… В конце зала ее обнимают Мелинда, Джилл и Линда Сент-Пьер.

Хэтч подсаживается к Майку, не зная, куда деваться от стыда.

– Майк, я…

– Заткнись, – отвечает Майк, не глядя. – Заткнись и отвали.

– Когда у тебя будет время подумать, ты поймешь, – говорит ему Хэтч. – До тебя дойдет. Это единственное, что мы можем сделать. А что еще? Умереть за принцип? Всем нам? В том числе тем, кто слишком молод, чтобы понять, за что умирают? Подумай об этом.

Майк наконец поднимает глаза:

– А если кончится тем, что Линож возьмет Пиппу? Долгое молчание. Хэтч думает. Потом глядит Майку

прямо в глаза:

– Я скажу себе, что она умерла в младенчестве. Непредвиденная смерть новорожденного, когда никто ничего не может сделать. И я в это поверю. Мы с Мелли поверим оба.

Робби снова стучит по помосту молотком.

– Внимание, внимание! Вопрос ставится на голосование. Отдадим мы или нет мистеру Линожу то, что он просит, учитывая его обещание оставить нас в покое? Что скажет Литтл-Толл-Айленд? Кто «за», голосуют обычным поднятием рук.

Момент совершенно бездыханной тишины. Потом в конце зала поднимает руку Энди Робишо.

– Я – отец Гарри, и я голосую «за».

– Я – его мать, и я тоже «за», – говорит Джилл Робишо.

– Мы с Кларой голосуем «за», – поднимает руку Генри.

Поднимает руку Линда Сент-Пьер. За ней Сандра Билз, и Робби на помосте тоже поднимает руку.

– У нас нет выбора, – поднимает руку Мелинда.

– Нет выбора. – Хэтч поднимает руку.

– Я голосую «за» – это единственный выход. – Урсула.

Вслед за ней поднимает руку Тавия.

– Приходится. – Голос Джека.

Он поднимает руку. Анджела долго и любовно глядит на спящего Бастера и тоже поднимает руку.

Весь зал обращает глаза к Молли. Она становится на колени, целует Ральфи в седло феи на носу, потом встает. Обращается она ко всем… но в каком-то смысле говорит только с Майком, и лицо ее молит о понимании.

– Утратить одного живым лучше, чем утратить всех мертвыми. Я голосую «за».

И она поднимает руку. За ней поднимаются и другие руки. Камера идет по рядам, выбирает все лица, которые мы теперь знаем, и видит, как поднимаются все руки… кроме одной.

Робби выжидает минуту, глядя на лес поднятых рук и похоронных лиц. Надо отдать этим людям должное – они приняли страшное решение… и они это знают.

– Кто «против»? – мягко спрашивает Робби. Поднятые руки опускаются. Майк, не поднимая глаз, выбрасывает руку высоко в воздух.

– Всеми голосами против одного, – объявляет Робби. – Предложение принято.

Часы показывают девять тридцать и бьют один раз.

Открывается дверь, и входит Линож, держа трость в одной руке и Замшевый мешочек в другой.

– Приняли ли вы решение, люди? – спрашивает он.

– Да, – отвечает Робби. – Решение в вашу пользу.

– Прекрасно, – говорит Линож. Он проходит мимо заднего ряда, останавливается, дойдя до прохода, и смотрит на родителей.

– Вы сделали правильный выбор.

Молли отворачивается – ей мерзко одобрение улыбающегося монстра. Линож видит ее отвращение, и его улыбка становится шире. Он идет медленно по проходу, держа перед собой мешок с шариками.

Всходит по ступеням, и Робби быстро отодвигается от него в сторону с полным ужаса лицом. Линож стоит возле трибуны, с доброй улыбкой глядя на своих заложников.