Буря Жнеца
Шрифт:
– Но зачем тратить силы на него? Разве не Эдур и их рабы – летерийцы вызывают в тебе жажду мщения?
– Когда я разделаюсь с их императором, отыщу Икария. Мы закончим то, что начали.
– Не ставь воинов впереди тарана, Карса Орлонг.
– Дурацкая поговорка, – провозгласил он, чуть подумав.
– О, и почему бы?
– У нас, Теблоров, таран состоит из воинов. Посмотри на меня, Семар Дев. Я сразился и победил. Видишь, как вспотели мышцы? Идем, возляжем со мной.
– Нет. Меня тошнит.
– Я заставлю тебя выздороветь. Разрублю надвое.
– Очень смешно. Иди прочь.
– Мне
– Они все бегут, едва тебя увидев. Бегут ОТ ТЕБЯ, разумеется.
Он фыркнул и поглядел по сторонам. – Может, сегуле?
– О да! Ты ведь только руки ей сломал!
– Руки ей не будут нужны. К тому же целители уже трудятся.
– Боги подлые! Я ухожу.
Она зашагала прочь, слыша за спиной раскатистый смех. «Ох, знаю – для тебя я забава. Знаю – и все равно раз за разом попадаю в ловушку. Варвар, ты слишком умен. Где найти великаншу с толстым черепом? Такую, что тебе под стать?»
Волочивший кривые ноги – каждый шажок отдавался волной боли в согнутом, перекрученном позвоночнике – Ханнан Мосаг прищурился, увидел впереди россыпь отполированных рекой камней, протянувшихся подобием дороги между горными утесами. Он не знал, реально ли то, что он видит.
Но ощущение правильное.
Как от родного дома.
Куральд Эмурланн, Королевство Тени. Не фрагмент, не рваное пятно, пронизанное полосами грязи. Дом, каким он был прежде, до всех разорвавших его измен. «Рай ожидает нас. Внутри разума. Призрачные картины, собранные воедино силой воли, одной лишь воли. Верь тому, что увидел, Ханнан Мосаг. Это дом».
Но он сопротивляется. Старается отринуть его. Его искалеченное тело, его запятнанный хаосом рассудок.
«Мать Тьма. Отец Свет. Взгляните на увечное дитя. На меня. На Эмурланн. Исцелите нас. Вы не видите, какой мир воссоздан моим разумом? Тот, прежний. Я держу в себе его чистоту, ибо желаю перенести в мир смертных, к племенам, мною покоренным. Я требовал покоя. Я заслужил покой.
Никто не мог угадать самого тайного моего желания. Трон Тени – он был предназначен мне. Под моим руководством Куральд Эмурланн стал бы сильным. Целым. Обрел бы законное место.
Да, там был хаос – дикая, несвязанная сила, реки без бродов, разделяющие острова Тени. Но я использовал бы хаос ради исцеления.
Цепи. Цепи, чтобы стянуть фрагменты воедино, связать их.
Падший Бог служил средством, ничем более.
И все разрушил Рулад Сенгар. Одно движение мальчишеской руки. Сейчас все гибнет, отравленное. Рассыпается в прах».
Он доковылял до дна ущелья. Гладкая круглая галька лязгнула под когтистыми пальцами. Грубый, мокрый, колючий песок залез под отросшие ногти.
«Мой мир».
Дождь, падающий неровными полотнищами, туман, пряный запах мхов и гнилого дерева. Ветер пахнет морем.
Над крутой каменной осыпью возвышались стволы Черного дерева, рассыпанные
Здесь не было демонов – захватчиков. Это мир Тисте Эдур.
Тень летящей совы скользнула по блестящим камням дна, поперек пути. Ханнан Мосаг застыл.
«Нет. Не может быть. Ни один из живущих не претендует на титул.
Он мертв.
Он даже не был Тисте Эдур!
Но кто противостал Руладу Сенгару? Да, у нее хранится отрезанный палец. Сова – древнейший знак – сова, метка близости Избранного».
В душе бурлил гнев.
«Я должен решать! Я! Мать Тьма! Отец Свет! Ведите меня к Трону Тени. Эмурланн возрожденный! Или так, говорю я вам – или Король-в-Цепях, а за ним Увечный Бог! Слушайте мое предложение!
Анди, Эдур, Лиосан. Армии Тисте. Никакого предательства. С изменами покончено – свяжите нас нашими клятвами, как вы связали друг друга! Свет, Тьма и Тень, первоэлементы сущего. Энергия и пустота, вечные приливы и отливы между ними. Три силы – самые первые, самые великие, самые чистые. Услышьте меня. Я готов привести Эдур в новый союз! Пришлите того, кто сможет говорить за Анди. И за Лиосан. Пришлите их. Соберите детей вместе!
Мать Тьма, Отец Свет, я ожидаю вашего слова. Я жду…»
Дальше пути не было.
Плачущий Ханнан Мосаг уткнулся головой в камни. – Как скажете, – пробормотал он. – Я не отвергну знак. Хорошо. Не мне решать. Он станет Смертным Мечом Эмурланна – нет, не надо древних титулов. Новый, в соответствии с эпохой. Смертный Меч. «Безумие… разве он согласится…» Летериец. Да будет так.
Наступал сумрак. Он ощутил тепло на щеке и открыл глаза: на востоке облака разошлись, образовав колонну темноты. На западе облака пробил другой столб – тусклого солнечного света. – Да будет так, – снова шепнул он.
Брутен Трана отступил от простертого тела Короля-Ведуна. Мосаг содрогнулся, ноги зашевелились как у раздавленного насекомого.
Миг спустя раскрылись налитые кровью глаза. Казалось, они не видят ничего. Но затем взор обратился вверх. – Воин, – тяжело произнес бывший король, поморщился и выплюнул на темные плиты пола полный рот слизи. – Брутен Трана. К’ар Пенет настойчиво хвалил твою честь, твою верность. Ты настоящий Тисте Эдур. Такими все мы были прежде. До… до Рулада. – Он закашлялся и медленно сел, с явным усилием повернув голову и уставившись на Трану. – И потому я должен отослать тебя.
– Король-Ведун, я служу империи…
– К Страннику проклятую империю! Ты служишь Тисте Эдур!
Брутен Трана молча глядел на уродливое существо.
– Знаю, – сказал Мосаг, – ты готов вести воинов через дворец, что над нами. Очищать комнату за комнатой от зловредных шпионов канцлера. Разрывать опутавшую Рулада паутину. Но дурак на троне не узнает свободы, даже если она раскроет крылья на его собственных плечах. Он увидит в этом нападение, восстание. Слушай! Канцлера предоставь мне!