Бустан (Плодовый сад)

Саади Муслихиддин

Богачи — «это горсточка людишек высокомерных и надменных, самодовольных и скверных, алчущих имущества и мирских благ и жаждущих высокого положения и богатства. Они не говорят ничего, кроме глупостей, а на бедных взирают только с презрением. Ученых они считают нищими негодяями, а бедных — безмозглыми лентяями. Возгордившись своим действительным богатством и обольщаясь своим мнимым высоким достоинством, они садятся выше всех, считая себя лучше всех; им не приходит в голову поднять на кого-нибудь глаза. Они не ведают слов мудрецов, изрекших: «У кого страха божия меньше других, а богатства больше, те внешне богаты, а внутренне бедны».

«Они рабы дирхемов... Они и шага не сделают ради господа и дирхема не дадут без упреков и

укоров. Они собирают богатство ценой больших усилий, оберегают его жадно и после себя оставляют его с горечью безотрадной. Как говорят мудрецы: «Серебро скряги только тогда выходит из земли, когда он сам уходит в землю».

* * *

Писать Саади начал еще в юношеские годы. До написания «Бустана» поэт создал целый ряд газелей, вошедших впоследствии в его «Куллият» (собрание сочинений).

Саади считается основоположником чистой газели. Он довел до совершенства эту форму лирического стиха. До Саади тоже писали газели, и в диванах (сборниках стихов) многих поэтов XI и XII веков можно найти целые разделы, включающие лирические стихи в форме газели, но в большинстве их отсутствуют некоторые элементы, определяющие газель, — так, в одних отсутствует «макта» — заключительное или предпоследнее двустишие, в котором приводится псевдоним поэта, в других мы находим посвящение какой-нибудь высокопоставленной особе, что характерно скорее всего для касыды (хвалебной оды). Лишь после Саади газель стала самостоятельной поэтической формой, и на литературной арене появились крупные поэты интимной лирики, писавшие исключительно газели.

Газели Саади отличаются простотой образов, естественностью описываемых чувств, убедительностью и жизненностью сравнений, ясностью языка, отсутствием головоломных метафор и формальных украшений, глубоким содержанием и чрезвычайно изящной формой.

Кроме газелей, Саади писал и стихотворения дидактического, назидательного характера, с которыми обращался к правителям, призывая их к справедливости, к доброму обращению с подданными. Однако такого рода стихи, по-видимому, не пользовались особенной популярностью среди тех, кому адресовались, среди тех, кто считался ценителем и являлся покупателем поэзии. От поэтов требовали хвалебных од — касыд, прославляющих «доблесть» и «величие» власть имущих, описаний их походов и военных подвигов. Но это претило Саади, который на себе испытал последствия «походов и военных подвигов», пережил невзгоды и лишения, бывшие прямым результатом возвышенных «деяний» всевозможных правителей. Не раз намекает на это поэт в своих произведениях:

Мне говорят: «О Саади! Зачем живешь в лишеньях ты?

Есть верный у тебя доход, с ним не узнаешь нищеты.

Властителя ты похвали — богатство притечет к тебе,

А без богатства и талант — добыча слез и маяты».

«Да, в мире многие сочтут, что коршун лучше, чем Симург,

Но коршун падалью живет. Симург же — символ чистоты.

Нет, не случится так со мной, к правителям я не пойду —

Не буду заниматься тем, чем попрошайки заняты...»

Несмотря на равнодушие, проявляемое к «словам назиданья», поэт продолжал писать, «поучать» венценосцев и помогать своими «добрыми советами» простым людям. Впоследствии многие стихи, написанные в годы странствий для иллюстрации своих проповедей, Саади включил, доработав и отшлифовав их, в соответствующие разделы поэмы «Бустан». Первоначально книга эта называлась «Саади-наме» («Сказания Саади»). Поэт завершил ее в 1256 году, перед возвращением на родину, и посвятил правителю Фарса Абу-Бакру Са'ду ибн-Занги, к которому питал глубокое уважение за спасение им Фарса от монголов. Однако хвалебное посвящение Абу-Бакру Са'ду ибн-Занги, вставленное в «Бустан», как и другие касыды Саади, те имеет ничего общею с модными в то время хвалебными одами,

в которых, к примеру, подкова коня какого-нибудь хана сравнивалась с небосводом, а гвозди ее — с планетами и звездами. Саади ставил в заслугу Абу-Бакру то, что он «своим золотом воздвиг перед монголами неприступную стену» и спас страну от разорения, а жителей от гибели, что благодаря этому многие бездомные чужестранцы нашли себе приют в Фарсе. Кроме этого панегирика, вступительная часть «Бустана» содержит также традиционные славословия аллаху, пророку и первым четырем халифам. Далее поэт излагает историю и причину составления книги:

По дальним странам мира я скитался,

Со многими людьми я повстречался...

Но не встречал нигде мужей, подобных

Ширазцам,— благородных и беззлобных.

Стремясь к ним сердцем, полон чистых дум,

И Шам покинул я, и пышный Рум.

Дарить друзей велит обычай нам,

Из Мисра сахар в дар везут друзьям.

Ну что ж, хоть сахару я не имею,

Я даром слаще сахара владею.

Тот сахар в пищу людям не идет,

Тот сахар в книгах мудрости растет...

Поэма «Бустан» состоит из десяти глав. Каждая из них содержит определенное количество рассказов, притч и небольших философских отступлений автора. Хотя рассказы и притчи в книге занимают основное место, все же они служат лишь для иллюстрации, подтверждения многочисленных сентенций поэта.

Материал расположен по главам неравномерно. Первые две главы по объему равны остальным восьми главам, ибо их содержание составляет пафос всей поэмы. В первой главе поэт непосредственно обращается к венценосцам, к властелинам со смелым призывом к «справедливости, рассудительности и мудрости». Поэт так определяет свою задачу:

А ты правдивым будь и не ходи

Путями лицемерья, Саади.

Царь — путник в мире, будь его вожатым.

Далее Саади, говоря его же словами, переходит к «душеспасительным беседам, нанизанным на нитку прекрасного слога, и добрым наставлениям, приправленным горьким снадобьем правды». Поэт выступает защитником интересов трудящихся масс, придавленных тяжкими условиями жизни. Но защита обездоленных выражается в характерной для того времени форме. Саади призывает власть имущих и всех богатых не притеснять и не грабить тружеников, «тех, на труде которых зиждется государство и которые составляют корень общества».

Покинь чертоги мира и покоя,

Взгляни, мой сын, на бедствие людское!

Как можешь ты довольным быть судьбой,

Несчастных сонмы видя пред собой?

Мобеды оправданья не отыщут,

Что спит пастух, а волки в стаде рыщут.

Иди пекись о нищих, бедняках,

Заботься о народе, мудрый шах!

Царь — дерево, а подданные — корни.

Чем крепче корни, тем ветвям просторней.

Не утесняй ни в чем народ простой.

Народ обидев, вырвешь корень свой.

Поэт требует от правителей не только доброты и гуманности и милосердия, но и рассудительности, мудрости, праведности и благочестия, требует следить за тем, чтобы их приближенные, наместники, чиновники и военачальники обладали теми же качествами, ибо в противном случае доброта самого правителя принесет лишь вред народу. Великодушное обращение с сановниками, творящими зло, — это злодейство по отношению к подданным:

Правителей правдивых назначай,