Бык в западне
Шрифт:
Молчаливый сержант ухмыльнулся, но ничего не сказал.
— Трогай, Лапшин, — приказал Куделькин. — Видишь, на траве оборванцы валяются? Кровь горячая. Проснутся, поднимут шум.
— Куда, Юрий Иванович?
— В тихое место. Ну, хотя бы к новому мосту.
Сержант понятливо кивнул.
— Во!.. — уже на ходу очнулся Груня.
И осоловело открыл глаза. И, кажется, что то такое осознал сразу. Не первый раз, наверное, попадал в казенную машину. Правда, не в такую комфортабельную.
— Это чего ж получается, граждане начальники?.. — сразу заныл он, приглядываясь. — Я ж не лупень, бяки-козлики… Куда едем?
— А куда лучше? — спросил
— А на Владимирскую! — пьяно обрадовался Груня. — А к Ивановым… которые не братья… — И так же пьяно, но, кажется, действительно понемногу приходя в себя, объяснил: — Ивановы, они не братья… Они просто Ивановы… Так получилось… Один молчит, другой болтает, а третий, я вам скажу, такое вдруг выбросит.… Или поехали к Кольке Недопырке, — бессмысленно предложил Груня. — Мне Колька обед обещал.
Сержант Лапшин, не оборачиваясь, ухмыльнулся.
— Чего это ты обедаешь у какого-то Недопырки? Ты ведь полковник? — сухо спросил Куделькин и посоветовал сержанту: — Давай зарули на свободную обочину. Съезжай прямо вниз. Чтобы шум стоял от машины. Вот, — одобрил он, когда «Волга», глухо рыча хорошо отрегулированным мотором, плавно скатилась на обочину. — Здесь нас никто не услышит Тормозни и приоткрой дверцу. Дышать невозможно
— Это где ж мы? — удивился Груня.
— Это мы в хорошем месте, господин полковник, — все так же сухо объяснил Куделькин, прикидывая, как удобнее начать разговор.
— Бить будете?
— По возможности нет, господин полковник.
— А чего тогда? — еще больше удивился Груня.
— Мы, господин полковник, будем тебя расспрашивать. Просто расспрашивать. Но подробно.
— Ну я и говорю, бить будете, — укоризненно выдохнул Груня. И предупредил: — Меня нельзя бить. Казенное я лицо — И нагло спросил: — Выпить есть?
Крайне неохотно Куделькин вынул из кармана плоскую стеклянную фляжку с остатками дагестанского коньяка. Ему не хотелось бить Груню. Ему все осточертело. Пусть пьет, если ему от того легче. Он снова вдруг вспомнил лейтенанта Гродникова, и ему стало еще хуже
— Глотни, глотни, господин полковник, — предложил он, протягивая Груне фляжку. — Освежи голову. Может, тогда разговор окажется покороче
— Это как? — диковато покосился Груня на Куделькина.
Видимо, Груня уже что-то соображал, пришел немного в себя, потому что не дергался и не пытался выскочить из стоявшей в кустах на обочине с раскрытыми дверцами «Волги».
— Я тут кое-что выгреб у тебя из кармана… Ну, пока ты спал… — как бы неохотно показал Куделькин целлофановый пакет. — Ну, документишки разные… Немножко деньжат… Все твое?
— А то!
— А на фотографии ты что-то не похож, господин полковник.
— Товарищ полковник… — с фальшивой гордостью дернулся и с такой же фальшивой и пьяной строгостью поправил Куделькина бомж. — Какой я господин? Я товарищ.
— Ну, товарищ так товарищ. Какая разница? Только, товарищ полковник, не похож ты на свою фотографию. Какая-то она не совсем такая.
— А то! — все с той же фальшивой гордостью возразил бомж. — Как иначе? Я ж еще молодой на той фотке.
И обеспокоенно стрельнул мутными глазами на тяжелый затылок молчаливого сержанта-казаха, сидящего за рулем, а потом так же обеспокоенно перевел взгляд на равнодушное лицо Куделькина.
— Говорят, у тебя и валюта имеется, товарищ полковник?
— А то!.. Мы с удовольствием…
И жадно присосался к фляжке. Все же Груня плохо соображал.
Пропала фляжка, брезгливо подумал Куделькин.Стеклянная, а все равно пропала.
— За приятное знакомство, — снова обеспокоенно стрельнул глазами Груня и прильнул к фляжке.
— Ну, хватит, товарищ полковник, — приказал Куделькин. — Мне лично приятности наше знакомство не доставляет. Чем быстрей мы покончим с нашим знакомством, тем лучше будет для каждого. — И, преодолевая брезгливость, дотянулся правой рукой до телогрейки, сильно встряхнул бомжа: — Где взял валюту и документы?
— Не знаю, — уверенно ответил Груня.
— А ты подумай.
— Не знаю.
— Ты хорошо подумай.
— А чего такого? — подумал наконец Груня. И все с той же непонятной уверенностью ответил: — Купил.
Наверное, Груне показалось, что Куделькин потрясен его ответом, потому что все с той же фальшивой, даже с демонстративной гордостью, уже окончательно приходя в себя от коньяка и смутного беспокойства, Груня нагло добавил:
— Настоящие документы! Без подделки!
— Я знаю, что настоящие, — согласился Куделькин, вытирая руку носовым платком. И попросил: — Положи фляжку на сиденье. Да закрути, закрути пробку. Коньяк проливается. А теперь дай руку.
— Погадаешь, что ли? — поинтересовался Груня.
— Погадаю, — согласился Куделькин и задумчиво взял в свою руку протянутую ему руку бомжа.
Рука Груни оказалась грязной. Черные полукружья обгрызанных ногтей давно нуждались в чистке.
Левая ладонь когда-то была обожжена, на ней явственно выделялись светлые пятна.
— Ошпарился?
— Было дело. В бройлерной однажды уснул.
— В бойлерной?
— Какая разница?
— Действительно, — усмехнулся Куделькин. — Всякое случается. А теперь слушай меня внимательно, товарищ полковник… — немного помолчав, негромко и жестко сказал Куделькин, даже молчаливый сержант за рулем напрягся — По документам, товарищ полковник, которые я нашел в твоем кармане, проходит мой друг. Мой хороший друг. Совсем недавно, товарищ полковник, этот мой старый друг исчез в аэропорту Толмачево Сошел с самолета и как сквозь землю провалился Вот просто так. Сошел и как сквозь землю провалился. Поскольку моего друга до сих пор пока не нашли, значит, о его местонахождении знаешь только ты, товарищ полковник, поскольку никакой дурак, даже самый отъявленный, такими документами, как у моего друга, торговать не станет. Еще при моем друге были деньги. В валюте. Какую-то часть ты, наверное, уже спустил, но это не страшно. Если ты мне, товарищ полковник, скажешь прямо сейчас совершенно честно и прямо, где находится мой потерявшийся друг, я, товарищ полковник Груня, даже оставлю тебе некоторую часть найденных тобою денег. А возможно, даже отпущу тебя.
— Так мне ж знать откуда? — взвился Груня. — Я ж купил!
— Заткнись и слушай, — негромко оборвал Груню Куделькин. — Отвечать начнешь, когда я скажу. Мой друг полковник Зимин был совершенно особенный человек У такого человека нельзя просто так отобрать или купить документы. У живого нельзя, — пояснил Куделькин таким тоном, что даже молчаливый сержант Лапшин снова заерзал за рулем. — Я тебе так скажу, товарищ полковник… Если ты прямо сейчас отвезешь нас в нужное место и выведешь меня на моего потерявшегося друга, я тебя, может, отпущу. И никто не будет тебя искать. Обещаю. Живи, черт с тобой. В конце концов, я тоже человек и понимаю, что неприятности моего друга начались не с тебя. Но ты сейчас единственный, кто знает, где надо и нужно искать моего пропавшего друга