Бык в западне
Шрифт:
Одновременно Чирик окончательно понял, что в этом странном, навязанном страшным человеком в Москве, совершенно неизвестном ему ни в каких деталях деле, кажется, и впрямь что-то не сложилось.
— Спокойно, мадам, — весело и открыто ухмыльнулся Чирик, входя в комнату и прислоняясь плечом к косяку.
Каким-то шестым чувством он ощущал, что в квартире, кроме них, никого нет. Только он и невысокая стройная баба в светлом брючном костюме, похожая на деловую бабу из банка. Там все такие. Все в белом и деловые.
Чирик мгновенно оценил обстановку.
На площади, волнуясь, орал в мегафон очередной оратор. Чего-то наверное, требовал.
Чирика оратор не интересовал. Его интересовала тишина, царившая в доме. Его интересовала стройная баба в светлом брючном костюме. Наконец, его очень заинтересовал черный раскрытый «дипломат» на столе. В раскрытом «дипломате» лежали деньги. Много денег. И еще коньяк, удивился Чирик. Три плоских фляги «Мартеля». Сильная штука. Он такой пил.
А денег не мало, отметил про себя Чирик. Все в крупных купюрах. Наверное, приличная сумма, уже весело подумал Чирик, окончательно убеждаясь, что в пустой, как бы даже нежилой квартире действительно нет никого, кроме него, Чирика, и этой не в меру деловой рассерженной бабы.
Указывая на «дипломат», баба переспросила:
— Что это? Как это понимать?
— А это просто следует понимать, мадам. Это просто деньги. А это просто коньяк. Очень хороший коньяк. Чего ж тут непонятного? — весело ответил Чирик и подмигнул бабе.
Его всегда волновали деньги. А иногда его волновали вот такие бабы. Узкобедрые и сильные.
Конечно, этой было, наверное, уже за тридцать, не меньше. Так ведь это и хорошо, — волнуясь, подумал Чирик. Раз ей за тридцать, она все поймет сразу. Она все поймет сразу и не будет ломаться и орать, как девочка. Может, ей самой, вот как сейчас ему, станет даже интересно. Вот ведь как бывает. Не случилось одно, зато случилось другое.
Чирик чувствовал сладкий сосущий ужас. Он уже во всех деталях знал, что сейчас произойдет в этой квартире. При этом он уже нисколько не боялся красивой, но, кажется, сварливой сучки в белом деловом костюме, у которой, кажется, правда что-то не сложилось
— Там что? Там только деньги? — как бы удивился Чирик, вдруг догадываясь, что баба в белом надеялась найти в «дипломате» что-то другое. — Только деньги и коньяк? Ничего больше?
— Вы разве не видите?
— Да вижу, конечно, — пожал плечами Чирик и, увидев секретер, уверенно прошел к секретеру.
Он знал, что баба в белом никак не может проскочить мимо него. Да и не собиралась она проскакивать мимо него. Он, кажется, не внушал бабе никаких страхов и подозрений. Она явно кого-то ждала. Может, даже его. В любом случае она ждала человека, которого прежде никогда не видела в лицо.
«В квартире будет находиться человек, — опять вспомнил Чирик — Этот человек знает, что к нему придут, но все равно ведите себя как можно более осторожно…»
Чирик и вел себя осторожно. Он же видел, что баба кого-то ждала. А пришел он, Чирик. И баба нисколько не удивилась. Какие же вопросы? Значит, его и ждала баба.
Волнуясь, Чирик увидел на секретере толстую черную книгу. Не глядя на название, боясь ошибиться, он поднял книгу за черные корки переплета и встряхнул.
Плевал он на страницы! Плевал он на статью «Прорицатели»!
Сердце гулко ударило, но сразу успокоилось, забилось мощно, ритмично, как и полагается биться сильному здоровому сердцу.
Не обманули!
Чирик внимательно изучил билет и паспорт, выпавшие из книги. По новому паспорту Чирик стал Меньшиковым Петром Степанычем. Пятьдесят третьего года рождения, уроженцем города
Если ему, Чирику, действительно оставили на секретере авиабилет до Екатеринбурга и новый паспорт с его, Чирика, фотографией, значит, он должен споро делать свое дело и уходить. В конце концов, баба в белом действительно единственный человек, который может в будущем его опознать Никто не должен знать, что он побывал в этой квартире.
С давно знакомым ему сладким сосущим чувством Чирик прикинул возможности.
Нет, с сожалением понял он. Совсем у меня нет времени валандаться с бабой. Хотелось бы, да времени нет. К тому же она слишком деловая, сразу не даст. Может, даже драться начнет. Надо попросту кончать бабу и уезжать в порт. Через три часа я должен находиться в воздухе. Эта баба чего-то не нашла в «дипломате», зато в этом «дипломате» деньги. Деньги волновали Чирика.
— Сколько там? — спросил он, спрятав в карман авиабилет и документы.
Женщина нервно присела на край дивана, закинула одну красивую ногу на ногу и закурила.
— Откуда я знаю?
— Вы что, даже не пересчитали их?
— Какого черта? Я пришла не за этим.
— Понимаю, — кивнул Чирик сочувственно и незаметным коротким движением извлек из кармана нож.
Как только рукоять короткого крупповского ножа оказалась в руке у Чирика, он сразу успокоился. Весь этот бред, который преследовал его всю последнюю неделю, на поверку действительно оказался всего лишь бредом. Кем бы ни был страшный человек, вытащивший меня из Москвы сюда, подумал Чирик, заказывая такое дело, он сам превращался в Чирика. То есть в меня. Он сам становился таким же дерьмом, как я. И не хера было строить из себя гордого судью, ругаться, грозить и плескать горячим кофеем в глаза. Никакой он не праведник и не спаситель человечества, этот страшный человек, вычисливший меня в Москве, вдруг понял Чирик. Если он привез меня в Новосибирск только ради такого несложного дела, значит, он сам дерьмо. Большое вонючее дерьмо. Значит, он сам ничем не лучше меня.
Чирик не знал, кому предназначались деньги, аккуратно сложенные в «дипломате», но теперь, приняв окончательное решение и успокоившись, он инстинктивно почувствовал, что по каким-то тайным, не совсем ясным причинам, по причинам, которые он вряд ли когда-либо узнает, деньги в «дипломате» почему-то не опасны, а потому, подойдя, спокойно одной рукой защелкнул замки.
Весь мир дерьмо, радовался он.
— Значит, все отменяется? — Баба в белом впервые взглянула на Чирика.
Взгляд у нее оказался цепким. Такая запомнит, невольно подумал Чирик. Такая все запомнит. Ишь, таращит глаза, сука. Не люблю, подумал он, когда на меня таращат глаза.
— Я ухожу.
— А чего ж… Конечно… — волнуясь, но весело сказал Чирик. — Не сидеть же здесь, правда?
Все так же весело улыбаясь, Чирик дождался, когда баба в светлом деловом брючном костюме встанет и загасит сигарету в пепельнице.
Когда она это сделала и повернулась, уже уходя, он дважды, молча, все с той же кривоватой улыбкой на пересохших губах, ударил ее ножом в спину.
Глава XIII. ОТСТАВКА
5 июля, Новосибирск